Ошибка в римском праве это

Сделка,
которая в силу дефекта в ее форме или
содержании не способна вызвать те
правовые последствия, которые обычно
связываются со сделками данного типа,
является недействительной. Римские
юристы в таких случаях говорили о
порочности юридической сделки (negotia
vitiosa).

При
этом они различали сделки порочные,
которые недействительны согласно
правовым предписаниям и вопреки воле
сторон сделки, и сделки, не имеющие
юридических последствий по воле самих
сторон /например, в силу включения в них
отлагательного условия/. Хотя с точки
зрения римлян и те и другие сделки
недействительны.

Порочные
сделки делились на ничтожные и обратимые
(оспоримые).

Ничтожные
сделки

Иногда
их сравнивают с мертворожденным
ребенком. Они не способны произвести
никаких правовых последствий, и не
требуется никакого специального акта
для признания такой сделки недействительной.
В частности это означает, что судья,
удостоверившись в том, что речь идет о
недействительной сделке, применил ее
последствия по собственной инициативе
(например отказал в иске лицу, которое
ссылается на ничтожную сделку как на
основание приобретения им какого-то
права). Для признания ничтожной сделки
таковой не требуется чья-то инициатива
или заявление. И стороны и любые третьи
лица имеют право вести себя так, как
будто эта сделка не производилась
(абсолютная недействительность).

Если
есть сомнения по поводу того, является
ли данная сделка ничтожной, то возможен
иск о признании ее таковой (преюдициальный
иск). Впрочем, в источниках римского
права не сохранилось упоминаний о
возможности такого иска по римскому
праву.

Если
сделка оказалась ничтожной, то последующее
устранение основания ее ничтожности
по общему правилу не придает сделке
действительность. Например, сделка
заключенная сумасшедшим не может
вступить в силу после его выздоровления,
или завещание составленное малолетним
не может вступить в силу если он умрет
уже достигнув совершеннолетия. Поскольку
сделка ничтожна, на ее действительность
не влияет фактор времени — она продолжает
оставаться ничтожной даже по истечении
значительного промежутка времени.

Даже
желание самих сторон придать силу
ничтожной сделке не может ее оживить —
они должны заключить новую сделку. При
этом она не будет иметь обратной силы,
если только стороны специально об этом
не договорятся при заключении новой
сделки.

Впрочем
римское право знало и исключения из
общего правила о невозможности исцеления
(конвалидации) ничтожных сделок. Так
хотя дарения между супругами были
запрещены законом, признавалось, что
если даритель умрет раньше одаренного,
не отозвав свой подарок, то дарение
считается действительным (как дарение
mortis
causa).

Причины
ничтожности сделки

Недееспособность
субъектов или отсутствие у них полномочий.

Непригодность
объекта вообще (вещь внеоборотная) или
для данного типа сделок (относительная
непригодность – например, потребляемых
вещей
для аренды или ссуды, которые предполагают
возврат той же самой вещи, которая была
передана во временное пользование).

Отсутствие
формы, предписанной законом.

Неправомерная
или противная основам нравственности
цель (causa). Например, договор найма с
наемным убийцей или с проституткой.

Несоответствие
воли и волеизъявления. Оно может иметь
место в 2-х случаях: либо воли нет вообще,
а волеизъявление — только видимость,
либо истинная воля отличается от той
воли, которая получила внешнее проявление.

Воли
нет вообще
– например, в случае, когда лицо находится
в бессознательном состоянии, а водя его
рукой подписывают документ.

Истинная
воля не соответствует волеизъявлению.
Это может иметь место в том случае, если
лицо делающее волеизъявление либо вовсе
не хочет вступать в сделку, либо хочет,
но в другую, а не в ту, которую заключает.

Это
следующие случаи:

Шутка
(на сцене, или в процессе обучения).

Обман
без злого умысла (reservatio mentalis) — например,
я чтобы успокоить больного вступаю с
ним в сделку, которую не имею в виду
исполнять.

Симуляция
— то есть обман не контрагента, а третьих
лиц — например, мнимая продажа имущества
злостным банкротом, продажа вещи мужем
жене в обход запрета на дарения между
супругами.

Заблуждение
(error – ошибка). В данном случае несоответствие
волеизъявления истинной воле имеет
место бессознательно для лица, делающего
волеизъявление. Cистематизация
содержащихся в Дигестах казусов приводит
к следующему выводу о воззрениях римских
юристов на ошибку при заключении договора
и ее последствия:

Договор
требует согласия, а ошибка исключает
консенсус, то есть договор, заключенный
под влиянием ошибки, является
недействительным (errantis voluntas nulla est). Но
также неоспоримым положением считалось,
что не всякая, а только существенная
ошибка должна иметь такое значение.
Существенной признавалась ошибка в
лице (стороны должны иметь верное
представление о личности друг друга),
ошибка в природе сделки (стороны должны
хотеть заключения одного и того же
договора), и ошибка в предмете (товар и
цена в купле-продаже).

Error
in corpore
ошибка в предмете. Знаменитый пример
Ульпиана: «Я считаю что покупаю Корнелиево
поместье, а ты — что продаешь мне
Семпрониево поместье». (D.18.1.9) Для римских
юристов не важно, то ли обе стороны
заблуждаются, определяя товар признаками,
одинаково присущими обоим поместьям
продавца и таким образом при внешней
видимости согласия имея в виду разные
вещи (dissensus, недоразумение). То ли
волеизъявления сторон относились к
Корнелиеву поместью, а продавец на самом
деле хотел продать Семпрониево, считая
его Корнелиевым, или волеизъявления
сторон относились к Семпрониеву поместью,
а покупатель имел в виду при этом купить
Корнелиево поместье, считая его
Семпрониевым. В любом случае имеет место
ошибка в определении товара, поэтому
имеет место dissensus и договор недействителен
поскольку не согласовано существенное
условие.

Error
in pretio ошибка
в стоимости (D.18.1.9) – если нет согласия
в цене то нет купли-продажи (Ульпиан).
Однако Помпоний (D.19.2.52) считал: если
арендатор имеет в виду большую плату,
чем арендодатель, договор действителен,
так как большее включает в себя меньшее».
Но по прагматическим причинам обратная
схема признана невозможной.

Error
in negotio.
D.12.1.18.1. – если я даю тебе деньги на
хранение, а ты думаешь, что берешь взаймы,
то нет ни займа, ни хранения.

Error
in persona.
. Некто Д просит взаймы одновременно у
А и Б. А приказывает своему должнику С
отдать деньги Д (исполнение третьему
лицу). Д, принимая деньги, думает что С
должник Б, а не А, и считает, что таким
образом он взял взаймы у Б (а не у А).
Договор недействителен.

Проблема
«ошибки в сущности» (error
in substantia).
Она обсуждалась римлянами в связи с
проблемой продажи одного вещества
вместо другого – вместо вина продан
уксус, вместо золота – медь, свинец
вместо серебра и т.п. Здесь между римскими
юристами были разногласия. Одни (Марцелл)
считали, что договор действителен, но
имеется недостаток качества вещи. Другие
(Ульпин) склонялись к мнению, что «продано
одно вместо другого», то есть сущность
вещи иная, чем имелось в виду, поэтому
договор недействителен. Дискуссия
римских юристов о разграничении ошибки
в сущности и недостатков проданного
товара оказала в дальнейшем большое
влияние на учение о значении ошибки при
заключении договора в европейском
праве.

C
другой стороны, на действительность
договора не влияли несущественные,
добавочные ошибки (error
circa accessoria).
Так, ошибка в качестве, стоимости и
количестве товара при купле-продаже, и
ошибка в мотивах побудивших сторону к
заключению договора не влияли на его
действительность, если они специально
не упомянуты в договоре.

Впрочем,
и здесь были исключения – ошибка в
стоимости в позднеримском праве могла
привести к оспариванию договора (laesio
enormis).

Исключение
из правила об иррелевантности ошибки
в мотивах для действительности договора
представляет собой доктрина о clausula
rebus sic stantibus. Суть этой доктрины состоит
в том, что стороны вступают в договор,
имея в виду определенное положение дел,
и требовать от них исполнения данного
договора в ситуации, когда обстоятельства
изменились, и одна из них уже не может
рассчитывать на эквивалентность
договора, было бы несправедливо.

В
Дигестах нет оснований для подобной
доктрины, однако в ее обоснование в
период рецепции римского права ссылались
обычно на фразу из произведения римского
философа Сенеки “О благодеяниях”:
“Чтобы ты сохранил доверие обещавшего,
все должно обстоять так, как было, когда
я обещал”. Равным образом использовался
и пример из трактата Цицерона “Об
обязанностях”, где он говорит о том,
что если ты получил на хранение меч, а
потом поклажедатель сошел с ума, то не
следует отдавать ему меч, и наоборот,
исполнение хранителем вытекающей из
договора обязанности будет грехом.

В
источниках римского права можно найти
и зачатки позднейшей доктрины culpa in
contrahendo, обосновывающей договорную
ответственность из недействительного
договора. Суть этой доктрины состоит в
том, что если ошибившаяся сторона сама
виновата в недействительности договора,
потерпевший ущерб контрагент может
притязать на возмещение своего ущерба
(ведь имела место небрежность его
контрагента), и эта ответственность
будет считаться договорной, хотя договора
и нет (он недействителен). Таким образом,
в рамках этой доктрины недействительный
договор является юридическим фактом,
порождающим юридические последствия
(договорную ответственность), хотя и не
те, на которые была направлена воля
сторон договора при его заключении.

Затруднения
часто вызывает разграничение римской
error in substantia и несущественной ошибки
относительно качества предмета. Вообще
проблема и до сих пор заключается в том,
что один и тот же факт может рассматриваться
и как error in substantia, и как скрытый дефект.

Ценной
новацией современного права стало
признание того, что на ошибку для
оспаривания договора может ссылаться
только сторона ошибавшаяся.

Строго
говоря, во всех случаях несовпадения
воли и волеизъявления сделка должна
считаться ничтожной. Однако, уже римские
юристы при толковании конкретных казусов
стали отходить от этого принципа,
поскольку зачастую как противоположные
стороны в сделке, так и третьи лица
вынуждены полагаться на волеизъявление,
не имея возможности оценить, совпадает
ли оно с истинной волей. Ради прочности
оборота в некоторых случаях необходимо
связать лицо, делающее волеизъявление,
этим внешним проявлением его воли, не
обращая внимания на его истинные
намерения.

Исходя
из комментариев римских юристов по
конкретным казусам, в период рецепции
римского права по этому поводу появилась
теория, согласно которой несоответствие
воли и волеизъявления влечет разные
последствия для сделок возмездных и
безвозмездных.

При
безвозмездных сделках — дарениях,
завещательных распоряжениях — юридическое
значение имеет в первую очередь истинная
воля стороны (постольку, поскольку ее
можно установить).

При
возмездных сделках как правило сделанное
лицом волеизъявление обязывает данное
лицо даже если оно не совпадало с его
истинной волей. В частности это всегда
имеет место, когда данное несоответствие
воли и волеизъявления имело место по
вине сделавшего волеизъявление.

В
любом случае есть презумпция соответствия
воли и волеизъявления.

Конкретные
случаи несоответствия воли и волеизъявления.

Намеренное
несоответствие воли и волеизъявления.

Если
несерьезность намерения лица делающего
волеизъявление (reservatio mentalis или шутка)
не могла быть очевидна при должном
внимании, то сделанное волеизъявление
все равно обязывает.

Симулированные
(мнимые) сделки ничтожны. Если под
симулированной сделкой скрывалась
другая, то она действительна, если налицо
необходимые условия ее действительности.
Это бывает редко, так как обычно мнимая
сделка совершается для того, чтобы
прикрыть противоправную сделку (например
мнимая продажа с целью обойти запрет
на дарения между супругами).

От
симулированных сделок отличаются
сделки, совершаемые в обход закона (in
fraudem legis). Желая достичь противозаконной
цели, стороны заключают сделку, не
подходящую по букве под текст закона,
но ведущую к достижению того практического
результата, с которам борется закон
(например вместо того, чтобы давать
взаймы подвластному сыну, что было
запрещено Македониановым
сенатусконсультом,
ему продают какую-то вещь в кредит).
Такие сделки считались ничтожными
исходя из духа законов, согласно с их
целью (противной основам правопорядка
и нравственности).

Здесь
нет симуляции, ибо стороны действительно
желали заключить ту сделку, которую они
заключили.

Ненамеренное
несоответствие воли и волеизъявления.
При
существенном заблуждении сделка
недействительна только в том случае,
если она возмездная, заблуждение было
неизвинительным, а другая сторона не
могла распознать заблуждение.
Заблуждение
неизвинительно, если само заблуждавшееся
лицо виновно в своем заблуждении.

Заблуждение относительно факта
неизвинительно, если связано с грубой
небрежностью данного лица.
Заблуждение
относительно права по общему правилу
неизвинительно. Однако — есть исключения:

оно
извинительно для некоторых особых
категорий лиц, которых считали
интеллектуально неполноценными —
женщины, военные, крестьяне, и лица
младше 25 лет.

для
прочих заблуждение в праве неизвинительно,
если только у них была возможность
проконсультироваться у юриста и они ею
не воспользовались, либо им была дана
неверная консультация.

Что
касается существенности заблуждения,
то здесь принцип таков: заблуждение
существенно, если можно предположить,
что зная об истинном положении дел
сторона бы не сделала данное волеизъявление.

Например при покупке в кредит вопрос
о личности покупателя важен, а при
покупке за наличные — нет. Значит в первом
случае заблуждение относительно личности
контрагента существенно, а во втором —
нет.

Оспоримые
(обратимые) сделки

Иначе
— со сделками оспоримыми (обратимыми).
Они сами по себе считаются действительными.
Однако они могут быть оспорены
определенными заинтересованными лицами.
Оспаривание может быть произведено
либо в форме предъявления специального
иска, либо выставления возражения в
процессе (эксцепции), либо в форме
обращения к претору за реституцией. При
этом оспорить сделку можно только в
течение года. Эти особенности связаны
с тем, что оспоримость сделок появилась
как институт преторского права.

Для
оспоримой сделки возможно ее исцеление
— конвалидация. Например, если эта сделка
не была оспорена в течение установленного
годичного срока, то она считается
действительной. Ее подтверждение
сторонами является не заключением новой
сделки, а именно подтверждением уже
существующей. Таким образом оспоримая
сделка — условно действительна.

Если
вспомнить сравнение ничтожной сделки
с мертворожденным ребенком, то оспоримую
сделку можно сравнить с ребенком, который
родился больным, и может либо умереть,
либо исцелиться.

Оспоримые
сделки это сделки, которые были
действительны по цивильному праву и по
форме, и по содержанию. В них воля и
волеизъявление совпадали. Однако, сама
воля была деформирована. То есть, она
сформировалась под воздействием
определенных внешних факторов, без
которых она бы либо вообще не сформировалась,
либо сформировалась бы с иным содержанием.
На этом основании сделка может быть
оспорена (что допущено в рамках преторского
права). ( Подробнее см.: Тузов
Д. О. Ничтожность и оспоримость юридической
сделки: пандектное учение и современное
право. М., 2006. С. 29 – 49;
Таламанка
М. Несуществование, ничтожность и
недействительность юридических сделок
в римском праве // Цивилистические
исследования. Вып. III. М., 2007. C. 25)

Факторы,
деформировавшие процесс формирования
воли, называются «пороки воли».

Эти
пороки воли связаны с неправомерным
характером тех мотивов, которые привели
данное лицо к заключению сделки.

«Пороки
воли» бывают следующие:

Заблуждение
в мотивах.
Хотя обычно мотивам не
придается юридическое значение, однако
в отношении завещательных распоряжений
действует иное правило — если была ошибка
в мотивах такого рода, что при осознании
этой ошибки лицо никогда не совершило
бы данную сделку, то она может быть на
этом основании оспорена (сын, которого
считали умершим, может оспорить
действительность завещания, составленного
кем-то из родителей не знавшим о том,
что он жив). 
Современное право пошло
еще дальше по пути признания за мотивами
юридического значения, усвоив чуждую
римскому праву доктрину rebus sic stantibus.
Однако в этом случае современное право
ведет речь не о недействительности
договора, а о его расторжении.

Metus
— психическое (а не физическое) принуждение,
то есть угрозы. 
Угроза должна быть
серьезная. Это означает, что угрожавший
имеет возможность воплотить ее в жизнь,
а пострадавший не может отвратить ее
иначе, как посредством вступления в
сделку. Угроза должна быть направлена
на лишение жизни, свободы, нарушение
телесной неприкосновенности лица или
его родственников. Не упоминается угроза
имущественным ущербом. Не считается
серьезной угроза опозорить репутацию
или начать судебный процесс. Угроза
должна быть противоправной — то есть
нельзя считать угрозой намерение
произвести принудительное взыскание.
Угрожаемый должен потерпеть убытки от
угрозы. Если он под влиянием угрозы
уплатил уже существующий долг, то
оспорить эту уплату нельзя. Однако это
не исключает уголовного наказания за
принуждение.
Последствия:

Можно
противопоставить эксцепцию со ссылкой
на принуждение против иска об исполнении
обязательств по сделке. При этом не
имеет значения, предъявляет ли данное
притязание виновник принуждения или
иное лицо.

Можно
предъявить специальный иск — actio quod metus
causa. Этот иск направлен на полное
возмещение убытков виновником
принуждения. Этот иск может быть
предъявлен и против третьего лица,
которое было выгодоприобретателем по
сделке, заключенной под принуждением.
При этом не важно, знал ли этот
выгодоприобретатель о том, что принуждение
имело место. Однако в случае с
выгодоприобретателем иск направлен не
на возмещение убытков, а на выдачу
обогащения, которое получил этот
выгодоприобретатель (либо саму вещь).
Если отвечик отказывался добровольно
возмещать ущерб или выдавать обогащение,
то он присуждался к уплате в четверном
размере.

Если
под принуждением заключен обязательственный
договор, но обязательство еще не исполнено
— то есть вещь или деньги еще не переданы
— то можно предъявить иск о расторжении
договора. Если иск предъявляется
непосредственно против того, кто совершал
принуждение либо знал о нем, то помимо
расторжения договора можно требовать
возмещения убытков.

Можно
было просить претора о реституции. В
римском праве реституция относилась к
т.н. особым средствам преторской защиты.
Это особое средство вмешательства
претора в гражданские правоотношения,
посредством которого в ряде случаев он
может признать несуществующим определенный
юридический факт (то есть отнять у него
юридическое значение). Таким образом,
стороны с юридической точки зрения
возвращались в первоначальное положение
ex
tunc.
( Подробнее см.: Тузов
Д.О. Римская in integrum restitutio и некоторые
проблемы реституции в современном
российском гражданском праве // Посебна
свеска IX Колоквиjум романиста Централне
и Источне Европе и Азиjе. Нови Сад, 24 –
26 окторбра 2002. Зборник радова Правног
факултета у Новом Саду. Година XXXVIII,
бр.1, том I. Нови Сад. 2004. С. 122 — 131)

Dolus.
— Обман. Это умышленное противозаконное
введение в заблуждение. Оно может
состоять в сообщении ложных сведений,
либо в умолчании об истинных сведениях
в ситуации, когда по воззрениям оборота
о них требовалось сказать.
Последствия
обмана:

Эксцепция
против притязания из заключенной сделки.
Эта эксцепция имела силу против виновника
обмана и его правопреемников

Actio
doli — иск об обмане. Это иск о возмещении
убытков против виновника обмана

Иск
о расторжении договора и о возмещении
убытков

Реституция

Конверсия
юридических сделок

Эта
ситуация имеет место, когда ничтожная
или оспоримая сделка по своему составу
отвечает всем условиям действительности
другой сделки. Если эта другая сделка
может вызвать эффект аналогичный тому,
который стороны хотели вызвать заключением
той сделки, которая признана
недействительной, то может быть признано
наличие этой второй сделки (например
pactum
de non petendo
вместо акцептиляции, или если солдатом
составлено ничтожное обыкновенное
завещание, то может считаться что
действительно то завещание, которое
солдат имеет право составить в упрощенной
форме — testamentum militare).

Иногда
для конверсии сделки требуется специальное
упоминание о такой возможности в
содержании сделки. Например, завещание
удостоверенное только 5 свидетелями по
римскому праву недействительно —
требовались 7 свидетелей. Но такое
завещание может рассматриваться как
кодицилл — т.е. завещательное распоряжение,
не содержащее назначения наследника,
а только завещательные отказы. Кодицилл
можно было составить и в присутствии 5
свидетелей. Но чтобы считать недействительное
завещание кодициллом, требуется, чтобы
в нем на этот случай была специальная
оговорка (clausula codicillaris).

Сделка
может быть частично недействительна
(ничтожна либо оспорима).

Поскольку
в римском праве деление сделок на
ничтожные и оспоримые было просто
связано с их делением на недействительные
по цивильному праву и недействительные
по преторскому праву, то отсутствовало
и единое учение об их отличиях.

Такие
учения стали появляться лишь в
пандектистике.
При этом предлагалось различать
относительно недействительные ничтожные
сделки (например совершенные in fraudem
creditorum несостоятельным должником, которые
с помощью actio
Pauliana
могут оспорить только конкурсные
кредиторы, но не сами стороны договора
и не третьи лица), и оспоримые сделки,
которые условно действительны (до
момента их эффективного оспаривания).

Практическое
значение предлагалось видеть в том, что
относительно недействительные сделки
недействительны изначально, а в оспоримых
сделках появляется лишь обязанность
восстановить ранее существовавшее
имущественное состояние, однако
приобретенные третьими лицами до
момента, когда сделка была оспорена,
права, остаются в силе (то есть она
недействительна не ex tunc, а с момента
когда была оспорена).

Таким
образом, стирается грань между
недействительностью договора и его
расторжением. В принципе уже в римском
праве не было единства подхода — реституция
действует ex tunc, иск — с момента присуждения,
actio quod metus causa можно адресовать третьим
лицам.

По
этой причине в современном праве
сложилось воззрение, что ничтожные и
оспоримые сделки, как разновидности
сделок недействительных, недействительны
изначально, с момента заключения.

Поэтому
акты распоряжения вещью полученной по
оспоримой сделке до момента, когда она
была оспорена, также недействительны.

Правила
толкования сделок

Для
толкования сделки важен не буквальный
смысл слов, а все обстоятельства дела,
то есть, что имелось в виду.

В
возмездных договорах двусмысленное
выражение толкуется во вред той стороне,
которая его употребила.

Обязанность
должника толкуется ограничительно,
поскольку от кредитора зависело полнее
выразить свою мысль.

Из
возможных толкований надо предпочесть
то, которое в наибольшей степени
соответствует целям данной сделки.

Воля
завещателя всегда толкуется полнее.

Для своего существования в праве, т.е. в конечном счете, для возможности прибегнуть к правовым способам защиты своих интересов и права, связанных с предполагаемым обязательством, договор (сделка) должен был обладать объективным и субъективным элементами: целью и содержанием сделки, а также наличием соглашения сторон. Однако этих общих позиций было недостаточно, и римская юридическая традиция конкретизировала условия действительности сделок (договоров).

Договор должен быть законным по цели и по содержанию, т.е. стороны не должны преследовать в своем соглашении интересов, связанных с посягательством на права других, а также на правопорядок, не должны заключать противозаконного соглашения. Соглашение, направленное к нарушению его цели или в условиях исполнения норм права, изначально считается недействительным: Contra juris civilis regulas pacta civila rata non habentur. Помимо этого, сделка не должна противоречить «обычаям и нравам»: «Соглашения позорного содержания нельзя брать во внимание». Договор не может быть по своему содержанию аморальным — конечно, это внеюридический критерий действительности сделки, но апеллирование к «добрым нравам», «обычаям общества» составляло весьма существенную часть римской юриспруденции, особенно важную в учете высокой степени дозволенного индивидуализма частного права.

Договор должен быть определенным по содержанию, в том числе определенным относительно действий или вещей. Эти действия или вещи должны не подразумеваться, но возможно точно определяться в содержании сделки, поскольку категория вещи важна для характера ответственности и для исполнения договора. В частности случайная гибель в ходе действия соглашения вещей родовых не освобождала должника от выполнения обязательства (родовые вещи «не погибают»), тогда как случайная гибель вещи, индивидуально определенной, полностью снимала или принципиально меняла ответственность по договору.

Договор должен предусматривать обязательство, возможное с точки зрения человеческого действия (но не обязательно, чтобы он был возможен для данного человека, выступающего в роли должника: не можешь, не берись!). Невозможное действие изначально не может быть предметом обязанности (например, достать луну с неба, хотя предмет вполне определен). Критериями возможности выступали, во-первых, правовая дозволенность, во-вторых, обычная практика хозяйственного оборота.

Договор должен представлять интерес для кредитора, — т.е. «тот или иной имущественный или неимущественный интерес». Отсутствие очевидного интереса (понимаемого ранее всего как хозяйственная выгода или общественная полезность) ставило под сомнение заключенное обязательство: либо что-то «не чисто», либо договор заключается несерьезно и т.д. Поскольку никакие государственные учреждения, согласно римской правовой традиции, не были вправе изначально вмешиваться в содержание частных сделок, отсутствие интереса для кредитора могло быть использовано только ответчиком-должником в случае неисполнения обязательства как достаточно обоснованный повод для неисполнения.

Подразумевалось, что договор заключается сторонами, способными по праву и по своему гражданскому статусу заключить договор, что они заключают сделку в отношении вещей, находящихся в их возможном правовом обладании и обладании законном (нельзя было заключать сделки по поводу вещей, очевидно краденых, пусть и кем-то третьим), что условия договора отвечают принятым в хозяйственном обороте.

Возникающее в силу договора обязательство полагалось заключенным на срок при неизменности и единстве условий данного обязательства. Именно эта срочность договора предполагала возможность исполнения или погашения обязательства. В этом, в частности, еще одно принципиальное отличие обязанностей гражданско-правовых от публично-правовых (семейных), которые не погашаются временем, давностью и которые следует исполнять, но нельзя «исполнить».

Договоры с пороками воли
Сделка заключенная под угрозой насилия называлась договором с «пороком воли».• Vis – физическая угроза
• Metus – психическая угроза
• Dolus – обман
• Error – заблуждение ( учитывалось лишь существенное заблуждение)
При наличии порока воли договор оспаривался лишь в судебном порядке.
Насилие (vis, metus)
В I в. до н. э. римская юриспруденция и практика стали считать недействительными и подлежащими расторжению все контракты, заключенные с применением насилия — физического или психического.
Физическое насилие могло доходить до заключения строптивого контрагента в домашнюю тюрьму, да еще с наложением вериг (Па вел, Сентенции, 1.7.7-9). Бичевание, побои, другие бессудные расправы были в большом ходу у римской администрации на местах, когда дело касалось вымогательства взяток, приношений, дарений и т.п. Недаром говорилось, что римские наместники «бедными прибывают в богатые провинции и богатыми возвращаются в Рим из бедных».Значительно сложнее обстояло дело с психическим насилием, чаще всего выступавшим в форме угроз. Они могли касаться и чести, и свободы, и самой жизни. Нет необходимости, считали римские юристы, разбираться в том, насколько лицо, которому угрожали, должно было проявить смелость и готовность к сопротивлению. Должно исходить из того, что и самый смелый мог склониться к действиям, противоречащим его воле, интересу, моральным принципам. В то же время нельзя подгонять под понятие «угрозы» простое опасение насчет каких-либо неблагоприятных последствий (в том, что относится к видам на наследство, например).
Каждый раз, когда претор сталкивался с жалобой о насилии, его формула предписывала судье: «Если будет доказано… то присуди четырехкратное возмещение понесенного ущерба, а сделку признай недействительной». Первое было предписано преторским эдиктом, второе — цивильным правом.
Dolus
Обстоятельством, безусловно исключающим договор, является тайный злой умысел — dolus, направленный на совершение выгод¬ной, но противоправной сделки. С развитием преторского права под dolus стали подводить и некоторые действия, допустимые с формальной точки зрения, но находящиеся в явном противоречии с понятиями доброй совести, справедливости, порядочности и честности.
По свидетельству Цицерона, dolus как действие, уничтожающее договор, был введен цивильным претором Аквилием — около 44 г. до н. э. Претор формулировал существо обмана как непременного и главного в dolus: «Когда одно делается для виду, а другое совершается (на самом деле)». Немногим позже Лабеон, пожалуй, самый крупный юрист эпохи Августа, уточнит: «Dolus malus есть всякая хитрость, обман, уловка, для того чтобы обойти, уловить, обмануть другого» (Д. 4.3.1.2).
Спустя столетие другой претор распространит обман и на все сделки, которые так или иначе выдают недобросовестность стороны,
и предоставит потерпевшему соответствующий иск — «actio doli» с годичным сроком исковой давности. Удовлетворение иска влекло за собой либо возмещение ущерба, либо (в зависимости от обстоятельств) восстановление первоначального состояния (реституцию), а обманщик подвергался публичному бесчестию. Кроме того, были запрещены «примирительные сделки», исключавшие ответственность за обман. Такие соглашения не имели силы, ибо по большей части были либо продиктованы, либо куплены.
Error.
error — ошибка, заблуждение. Сюда относятся: 1) несовпадение действительной воли с ее изъявлением в контракте (контрагент выразил свое намерение не теми словами, как следовало бы, или, напротив, упустил нечто весьма важное); 2) неверное (или не вполне верное) в том или ином юридическом аспекте соглашение.
К числу извинительных в принципе ошибок римское право относило: 1) ошибку в существе сделки (принял договор найма за соседскую услугу или думал, что его одаривают, а на самом деле имело место безвозмездное предоставление вещи на срок); 2) ошибку в предмете сделки (стипулируя, я имел в виду раба Памфила, который мне нужен как кузнец, а мне дают раба Стиха). По общему правилу, ошибка в согласии, будь то фактическая или юридическая, если она значительна, аннулирует договор.
Если по ошибочному суждению продавца и покупателя медная вещь была продана как золотая, а затем это обнаружилось, сделка оставалась действительной, но как сделка о покупке медной, а не золотой, вещи. Так думал Павел. Противоположного мнения держался
Ульпиан: «Если медь продана как золото, продажа недействительна». Это то, что называется «ошибкой в материале вещи». Сюда ж относится ошибка в поле раба (полагал — мужчина, оказалось -жен щина), в девственности рабыни и пр.
Единого учения об «ошибке согласия» римские юристы не создали. Известную роль в их расхождениях по этому поводу играла при¬верженность той или иной школе, той или иной философии. Недаром сказал знаменитый Цельз: «Право есть искусство оперировать понятиями доброй совести и справедливости».

ОШИБКА В РИМСКОМ ПРАВЕ

плохое и неточное знание действительности; могла возникнуть в отношении существования или точного содержания юридической нормы либо существования или точного характера данного факта.

ПАВЕЛ, ЮЛИЙ →← ОТЧУЖДЕНИЕ В УЩЕРБ КРЕДИТОРУ