Обстоятельства имеющие значение для дела ошибка суда

В настоящей статье проводится анализ одного из наиболее часто применяемых оснований для отмены судебного решения в апелляционном или кассационном порядке в связи с необоснованностью. В работе рассматриваются причины возникновения судебных ошибок, связанных с неправильным определением обстоятельств, имеющих значение для дела. Предложены рекомендации по совершенствованию норм гражданского процессуального права, регулирующих стадию подготовки дела к рассмотрению, позволяющие обеспечить как более качественное выполнение судом обязанности по определению обстоятельств, имеющих значение для дела, так и эффективную проверку судебных решений по вопросу о неправильном определении указанных обстоятельств.

Закон предъявляет к судебному решению требование обоснованности как необходимого качества. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. «О судебном решении» разъясняется, что решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании, а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов <1>. Несоответствие предъявляемым требованиям является основанием для отмены решения судом второй инстанции. Одним из наиболее часто применяемых оснований для отмены судебного решения в апелляционном или кассационном порядке в связи с необоснованностью является основание, установленное в пункте первом ст. 362 ГПК РФ: неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела. По данным статистики, именно это нарушение влечет необоснованность примерно четверти всех отмененных решений (в апелляционной инстанции — 23%, а в кассационной инстанции — 28%) <2>.
———————————
<1> Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» // БВС РФ. 2004. N 2. С. 2.
<2> Российская юстиция. 2007. N 5.

В ГПК РФ (ст. 362) по сравнению с ГПК РСФСР 1964 г. (в редакции Федерального закона от 27 октября 1995 г.) первое основание для отмены решения в кассационном порядке претерпело некоторые изменения и по своему содержанию стало более объемным, включающим юридически значимые факты, а также иные обстоятельства, которые имеют значение для правильного разрешения дела. Кроме того, формулировка данного основания приведена в соответствие со ст. 56 ГПК РФ, которая устанавливает обязанности суда в процессе доказывания, состоящие в том, что суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

«Исходя из предмета и основания иска, а также оснований возражения противника, суд определяет подлежащую в данном случае применению норму права, давая тем самым предварительную юридическую квалификацию спорных юридических фактов и отношений» <3>.
———————————
<3> Гурвич М.А. Решение советского суда в исковом производстве. М., 1955; Гурвич М.А. Избранные труды. Т. I. Краснодар, 2006. С. 370.

Ошибка на этом этапе, т.е. неправильное понимание судом характера правоотношений между сторонами, неправильная предварительная квалификация отношений сторон, может повлечь неправильное определение нормы материального права, подлежащей применению в данном случае. Конечно, на практике это может быть не одна, а несколько норм материального права, в зависимости от сложности спорных правоотношений.

Руководствуясь нормами материального права, регулирующими правоотношения сторон, суд определяет состав фактов, подлежащих исследованию по данному делу. Однако нормы материального права обычно содержат лишь указания общего и принципиального характера. Судьям приходится самим определять и уточнять круг таких необходимых фактов.

Кроме того, как заметила А.К. Кац, существуют так называемые ситуационные нормы, когда возникает необходимость учета большого числа индивидуальных обстоятельств каждого отдельного случая <4>. Практика показывает, что правильное определение круга юридически значимых фактов при разрешении споров, вытекающих из правоотношений, урегулированных нормами материального права с относительно-определенной гипотезой и диспозицией, представляет особую трудность для судей.
———————————
<4> См.: Кац А.К. Конкретизирующая деятельность суда и семейные правоотношения с частично неурегулированным содержанием. Цит. по: Гурвич М.А. Решение советского суда в исковом производстве. М., 1955; Гурвич М.А. Избранные труды. Т. I. Краснодар, 2006. С. 567.

Если в деле участвуют третьи лица, заявляющие самостоятельные требования, приходится устанавливать круг фактов, относящихся к этому требованию, а при наличии встречного иска — факты его основания.

Среди обстоятельств, имеющих значение для дела, в отдельных случаях важное место занимают не только факты материально-правового характера, но и доказательственные факты, а также факты процессуального характера (например, несоблюдение истцом досудебного порядка разрешения спора). Их установление судом также влечет определенные правовые последствия (например, оставление иска без рассмотрения).

Как отмечает М.А. Гурвич, фактический материал дела образует «то юридическое сырье, из которого в процессе рассмотрения дела формируется фактическое основание решения суда» <5>. Критически подходя к анализу фактов основания иска, возражений против иска, иных фактических материалов дела, оценивая их с точки зрения юридической значимости, суд исключает из круга обстоятельств, подлежащих доказыванию, те обстоятельства, которые сочтет не относящимися к делу.
———————————
<5> Гурвич М.А. Судебное решение. Теоретические проблемы. М., 1976; Гурвич М.А. Избранные труды. Т. I. Краснодар, 2006. С. 544.

Это второй этап, на котором возможны ошибки суда при определении обстоятельств, имеющих значение для дела. Судебная практика показывает, что иногда суд включает в состав обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу, обстоятельства, не имеющие правового значения для данного дела, и не исследует факты, необходимые для правильного разрешения спора.

Основной причиной неправильного определения обстоятельств, имеющих значение для дела, является некачественная подготовка дела к судебному разбирательству. Несмотря на то что стадия подготовки в гражданском процессе является обязательной по всем видам дел и в соответствии с пунктом первым ст. 152 ГПК РФ определение обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, является одной из целей предварительного заседания, установленные законом правила подготовки не обеспечивают достижение этой цели.

Как отмечается в юридической литературе, современный подход законодателя к подготовке дела отразил общую тенденцию — развитие состязательности гражданского судопроизводства. По этой причине регулирование подготовки относится не только к суду, но и ко всем лицам, участвующим в деле <6>.
———————————
<6> Особенности рассмотрения дел в арбитражном процессе: Практическое пособие / Отв. ред. А.А. Арифулин и И.В. Решетникова. М., 2006. С. 18.

Для состязательного процесса необходимым процессуальным институтом в стадии подготовки является обмен состязательными документами. В ряде зарубежных стран обмен состязательными документами предполагает ограничение во времени представления возражений против иска, а также отзыва на возражения и возражений на отзыв. Заявление возражения по иску является обязанностью ответчика <7>.
———————————
<7> См.: Борисова Е.А. Проверка судебных актов по гражданским делам. М., 2006. С 131; Некрошюс В. Подготовка к судебному разбирательству в суде первой инстанции в гражданском процессе Литвы, Латвии и Эстонии. С. 330 — 331; Давтян А.Г. Основные черты реформы гражданского судопроизводства Германии: Новеллы // Гражданский процесс: наука и преподавание / Под ред. М.К. Треушникова, Е.А. Борисовой. М., 2005. С. 316 — 317.

Обмен состязательными документами в российском гражданском процессе предусмотрен в ст. 149 ГПК РФ, однако на практике ответчик часто не выполняет свою обязанность, так как законом не установлены санкции за непредставление в стадии подготовки дела письменных возражений против иска и у суда фактически отсутствуют механизмы воздействия на ответчика. Такое положение нарушает принцип процессуального равноправия сторон, поскольку ответчику всегда направляется копия искового заявления истца и он имеет возможность заблаговременно подготовиться к защите против исковых требований. Истец же часто остается в неведении о тех доводах и обстоятельствах, которые ответчик изложит в своих возражениях в судебном заседании.

Суд в данном случае может быть вынужден изменить свои выводы о юридической квалификации отношений, что, в свою очередь, влечет изменение фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. Такие «сюрпризы», естественно, увеличивают вероятность появления ошибок суда в определении обстоятельств, имеющих значение для дела.

Статья 150 ГПК РФ определяет действия судьи при подготовке дела к судебному разбирательству. Для правильного определения обстоятельств, имеющих значение для дела, решающее значение имеют действия судьи, когда он опрашивает истца и ответчика по существу заявленных требований, по обстоятельствам дела, по существу возражений против иска. Очень важным также является в процессе подготовки правильное определение круга лиц, участвующих в деле: соистцов, соответчиков, третьих лиц без самостоятельных требований относительно предмета спора, замена ненадлежащего ответчика. Несвоевременное выполнение этих процессуальных действий в дальнейшем может повлечь изменение перечня тех обстоятельств, которые должны быть установлены в процессе. Круг обстоятельств, имеющих значение для дела, необходимо уточнять при изменении предмета или основания иска, а также размера исковых требований, при вступлении в процесс третьих лиц с самостоятельными требованиями относительно предмета спора. В случае формального подхода к решению этих вопросов суд может не справиться с задачей определения обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения данного дела.

В процессе реформирования гражданского процессуального законодательства судья был освобожден от обязанности самостоятельно собирать доказательства и обеспечивать тем самым полное выяснение судом обстоятельств, имеющих значение для разрешения гражданского дела. Однако обязанность суда по материальному руководству процессом не была закреплена в достаточной степени ясно, чтобы к началу судебного разбирательства круг обстоятельств, подлежащих доказыванию, был определен, ясен не только судье, но и сторонам, бремя доказывания распределено и закреплено в процессуальных документах.

Статья 147 ГПК устанавливает, что после принятия заявления судья выносит определение о подготовке дела к судебному разбирательству и указывает действия, которые следует совершить сторонам, другим лицам, участвующим в деле, и сроки совершения этих действий. Законодатель не указывает срок вынесения определения о подготовке, устанавливается только пятидневный срок вынесения определения о принятии заявления к производству. Как отмечается в литературе, «по причине большой загруженности судьи чаще всего используют определение о принятии заявления к производству для указания действий по подготовке дела» <8>. В любом случае это делается до начала совершения процессуальных действий по подготовке дела, указанных в ст. 150 ГПК РФ.
———————————
<8> Особенности рассмотрения дел в арбитражном процессе: Практическое пособие / Отв. ред. А.А. Арифулин и И.В. Решетникова. М., 2006. С. 25.

До получения от сторон полной информации об обстоятельствах дела судья не может правильно определить круг фактов, подлежащих доказыванию. В процессе подготовки и по окончании результаты процессуальных действий не имеют четкого отражения в процессуальных документах, за исключением случаев, когда судом проводится предварительное судебное заседание. Протокол предварительного судебного заседания — единственный документ, который может отразить выполнение обязанности суда по определению обстоятельств, подлежащих доказыванию, если ведение протокола будет осуществляться на должном уровне.

При исследовании аналогичных проблем в арбитражном процессе было высказано предложение о необходимости предусмотреть в законе процессуальную фиксацию судом того, что является предметом доказывания по делу, в виде соответствующей записи в протоколе. Кроме того, установить обязанность суда перед началом каждого судебного заседания напоминать лицам, участвующим в деле, не только об их правах и обязанностях, но и о предмете доказывания по делу, а также их бремени доказывания <9>.
———————————
<9> См.: Пацация М.Ш. О полной и неполной апелляции в арбитражном процессе // Законодательство и экономика. 2005. N 12. С. 58.

Учитывая объективную возможность изменения в процессе круга обстоятельств, имеющих значение по делу, предложение фиксации их в протоколе судебного заседания в принципе представляется правильным. Однако, учитывая качество ведения протокола в судах общей юрисдикции, которое, мягко говоря, не всегда соответствует предъявляемым требованиям, такая форма фиксации столь важных процессуальных действий суда вряд ли может быть признана надежной. Поэтому автору представляется более надежным другой способ фиксации обстоятельств, имеющих значение по делу, о чем будет сказано далее.

В Германии, Литве закон требует от суда для выяснения существенных обстоятельств дела получения от сторон детальных и обстоятельных объяснений. Закон требует давать сторонам необходимые указания заблаговременно, т.е. на стадии подготовки дела к судебному разбирательству, и подтверждать свои указания документально. Обязанность документальной фиксации указаний суда имеет важное значение для последующего развития процесса, а именно для обжалования судебного решения <10>.
———————————
<10> См.: Борисова Е.А. Проверка судебных актов по гражданским делам. М., 2006. С. 135.

В ГПК Литвы ст. 232 предусматривает в заключительной части подготовки к судебному разбирательству вынесение определения, в котором должны быть указаны «суть требований истца и доказательства, лежащие в их основе, суть возражений ответчика и доказательства, лежащие в их основе, доказательства, которые требует суд по собственной инициативе (в недиспозитивных делах) или по просьбе сторон…» <11>. Витаутас Некрошюс удачно сравнил значение этого определения с «имевшимся в римском ординарном процессе litis contestation (закреплением спора), в ходе которого окончательно фиксировался предмет и основание спора» <12>.
———————————
<11> Некрошюс В. Подготовка к судебному разбирательству в суде первой инстанции в гражданском процессе Литвы, Латвии и Эстонии // Гражданский процесс: наука и преподавание / Под ред. М.К. Треушникова, Е.А. Борисовой. М., 2005. С. 330 — 331.
<12> Там же. С. 330.

Нормы ГПК РФ о подготовке дела к судебному разбирательству только в общем виде определяют подготовительные действия. Обязанность суда по осуществлению материального руководства процессом практически невозможно подвергнуть проверке, поскольку фиксация процессуальных действий не ведется с необходимой полнотой и детальностью. Притом, как справедливо отмечает Е.А. Борисова, требования закона либо игнорируются судом, либо выполняются формально <13>.
———————————
<13> См.: Борисова Е.А. Указ. соч. С. 138.

Вышеизложенное приводит к выводу, что эффективная проверка судебных решений по вопросу о неправильном определении обстоятельств, имеющих значение для дела, невозможна без надлежащего оформления выводов суда первой инстанции относительно круга этих обстоятельств. В связи с этим представляется необходимым, чтобы в стадии подготовки дела обстоятельства, имеющие значение для дела, и распределение бремени доказывания этих обстоятельств были отражены в отдельном определении суда.

Автор предлагает дополнить ст. 150 ГПК РФ частью четвертой, которая могла бы иметь следующую формулировку: «Судья выносит определение, в котором указывает, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать. Судья направляет или вручает сторонам копию определения с учетом разумных сроков для подготовки к судебному разбирательству».

Наличие такого определения даст возможность проверить вышестоящей инстанции правильность определения судом обстоятельств, имеющих значение для дела, распределения бремени доказывания. В случае невыполнения стороной указаний суда, зафиксированных в определении, это не может свидетельствовать о судебной ошибке и служить основанием для отмены судебного решения. И напротив, если стороне не было указано на существенность обстоятельств, требующих доказывания, такая ошибка суда является основанием для отмены решения.

Как справедливо утверждает В.В. Ярков, фиксация процессуальных юридических фактов служит гарантией осуществления и защиты субъективных процессуальных прав и исполнения обязанностей участников гражданского дела, надлежащей реализации полномочий суда (судьи) в ходе его рассмотрения <14>.
———————————
<14> См.: Ярков В.В. Юридические факты в механизме реализации норм гражданского процессуального права. Екатеринбург, 1992. С. 86 — 87.

Читайте ещё по этой теме:

• Оценка доказательств мировым судьей в гражданском процессе и административном судопроизводстве
• Доказывание в апелляционном производстве в гражданском судопроизводстве
• Доказывание в судах кассационной и надзорной инстанций

Автор: Е.Г. Гойденко

(см. текст в предыдущей редакции)

1. Основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются:

1) неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела;

2) недоказанность установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела;

3) несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела;

4) нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

2. Неправильным применением норм материального права являются:

1) неприменение закона, подлежащего применению;

2) применение закона, не подлежащего применению;

3) неправильное истолкование закона.

3. Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для изменения или отмены решения суда первой инстанции, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения.

4. Основаниями для отмены решения суда первой инстанции в любом случае являются:

1) рассмотрение дела судом в незаконном составе;

2) рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания;

3) нарушение правил о языке, на котором ведется судебное производство;

4) принятие судом решения о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле;

5) решение суда не подписано судьей или кем-либо из судей либо решение суда подписано не тем судьей или не теми судьями, которые входили в состав суда, рассматривавшего дело;

6) отсутствие в деле протокола судебного заседания в письменной форме или подписание его не теми лицами, которые указаны в статье 230 настоящего Кодекса, в случае отсутствия аудио- или видеозаписи судебного заседания;

(п. 6 в ред. Федерального закона от 28.11.2018 N 451-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

7) нарушение правила о тайне совещания судей при принятии решения.

5. При наличии оснований, предусмотренных частью четвертой настоящей статьи, суд апелляционной инстанции рассматривает дело по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных настоящей главой. О переходе к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции выносится определение с указанием действий, которые надлежит совершить лицам, участвующим в деле, и сроков их совершения.

6. Правильное по существу решение суда первой инстанции не может быть отменено по одним только формальным соображениям.

Как ранее сообщала «АГ», 27 декабря Президиум ВС РФ утвердил Обзор судебной практики № 5 за 2017 г. Как уже сообщалось, Обзор содержит 60 правовых позиций Судебных коллегий ВС РФ по делам в различных отраслях права, разъяснения по ряду вопросов, возникающих в судебной практике, а также обзор практики международных правовых органов.

Среди прочего в документе содержатся и две позиции, сформулированные Дисциплинарной коллегией ВС РФ, рассмотревшей жалобы судей на решение о лишении их статуса по результатам рассмотрения дисциплинарных производств.

Рассмотрев одно дело, Дисциплинарная коллегия сформировала позицию, согласно которой неумышленные судебные ошибки ординарного характера не могут расцениваться как проявление недобросовестного отношения судьи к своим профессиональным обязанностям и служить основанием для применения к нему дисциплинарного взыскания.

А по итогам рассмотрения второго дела коллегия пришла к выводу о том, что недобросовестное отношение судьи к исполнению профессиональных обязанностей, грубое нарушение уголовного и уголовно-процессуального законодательства при рассмотрении дела привели к искажению фундаментальных принципов судопроизводства, нарушению прав и законных интересов граждан, умалению авторитета судебной власти.

Как отметил советник ФПА РФ Евгений Рубинштейн, совокупный анализ извлечений из судебных актов, приведенных в этой части Обзора, может пролить свет на сложный вопрос дисциплинарного производства – за какие процессуальные и материально-правовые ошибки судей при рассмотрении различных категорий дел может быть назначено дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения статуса судьи.

«Сложность данного вопроса обусловлена отсутствием четких критериев определения – какие из указанных нарушений, как указал КС, “очевидно несовместимы с высоким званием судьи, явно противоречат социальному предназначению судебной власти, носителем которого является судья”. Конечно, приведенная позиция Конституционного Суда не может считаться конкретным критерием, а устанавливает лишь общие границы определения нарушений, за которые судья может быть досрочно лишен статуса», – пояснил адвокат, добавив, что анализ приведенных в Обзоре примеров из судебной практики позволяет наполнить этот критерий более четкими условиями.

В первом примере судья неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, и допустил ошибку при применении норм материального права. Верховный Суд РФ, проанализировав содержание этой ошибки, пришел к выводу, что она является ординарной при рассмотрении такого рода дел, а именно исков о признании права собственности, и посчитал, что за эту ошибку лишение статуса судьи является явно несоразмерным нарушению. Суд сформировал тезис: «неумышленные судебные ошибки ординарного характера не могут расцениваться как проявление недобросовестного отношения судьи к своим профессиональным обязанностям и служить основанием для применения к нему дисциплинарного взыскания».

«Анализ этого важного тезиса позволяет конкретизировать критерий “ошибки, которая очевидно несовместима с высоким званием судьи”: такая ошибка должна быть (а) умышленной, то есть когда судья знает, что неправильно применяет норму права, и, несмотря на это, осознанно идет на такое применение, и (б) нетипичной (нехарактерной, выбивающейся из числа других ошибок), которые возникают при рассмотрении определенной категории дел. Умышленное неправильное применение нормы права в совокупности с “эксклюзивностью” нарушения формирует такое отношение к судье, при котором его статус очевидно несовместим с высоким званием судьи», – заключил Евгений Рубинштейн.

В отличие от первого примера, во втором случае Верховный Суд РФ посчитал законным и соразмерным наказание в виде лишения статуса судьи, как раз применив вышеуказанный критерий. Судья был лишен статуса за то, что принял решение об условно-досрочном освобождении лица, не отбывшего установленный срок, при этом рассмотрев заявление с нарушением правил подсудности.

«В этом деле особое значение сыграло то, что судья самостоятельно, без наличия к тому каких-либо оснований перевел осужденного из мест лишения свободы в СИЗО, которое находилось в территориальной подсудности суда, и, таким образом, сформировал видимость надлежащего определения подсудности. При таких обстоятельствах Верховный Суд посчитал, что ошибка, допущенная судьей, является умышленной (судья не мог не знать о том, что важнейшее условие для применения норм об УДО заключается в отбытии осужденным определенного законом срока наказания в зависимости от тяжести преступления), и тот сам создал условия для видимости надлежащей территориальной подсудности, которая также была ошибочной. Умышленный характер действий судьи с неординарностью допущенной ошибки привели Дисциплинарную коллегию Верховного Суда к выводу, что такое поведение судьи несовместимо с его статусом», – пояснил эксперт.

По мнению Евгения Рубинштейна, для адвокатского сообщества сформулированные Дисциплинарной коллегией ВС РФ позиции могут являться ориентиром при разрешении вопроса о необходимости и целесообразности подачи жалобы в отношении судьи. Также они могут помочь с определением и обоснованием позиции о допущенной судьей ошибке, которая может повлечь за собой дисциплинарное взыскание.

Советник ФПА РФ Нвер Гаспарян в свою очередь полагает, что приведенные в Обзоре подходы Дисциплинарной коллегии могут быть полезны для адвокатского сообщества также и в том, чтобы сформулировать понятные критерии назначения различных мер дисциплинарного воздействия в отношении адвокатов: когда это может быть предупреждение, а когда – лишение статуса.

Гражданский процессуальный кодекс России формально предоставляет сторонам спора гарантии состязательности и равноправия в судебном разбирательстве, как того требует часть 3 статьи 123 Конституции России. Например, стороны равны в правах и обязанностях предоставлять доказательства, просить суд содействовать в получении тех из них, которые они не могут получить самостоятельно. Но, сравнивая разбирательство в российских судах и Европейском суде по правам человека, можно заподозрить, что не все предусмотрено главой о доказывании в российском законе.

Основополагающие нормы о доказывании

Основополагающей нормой, регулирующей доказывание в гражданском процессе, мы признаем ту, которая содержится в части 1 статьи 56 ГПК РФ (далее — Кодекс) и закрепляет обязанность каждой из сторон доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений. Изъятие из этого общего правила устанавливает федеральный закон, обычно в целях защиты слабой стороны спора (работник, потребитель и т.п.). Данная норма содержит логическую цепь «доказательство — обстоятельство — требование или возражение». Остальные нормы служат дополнением и развивают эту норму.

Так, абзац 1 части 1 статьи 55 Кодекса содержит определение доказательств. Под ними понимаются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Дефиниция определенно центрируется вокруг суда, что мы склонны рассматривать как недостаток, поскольку такой подход уже закладывает избыточный субъективизм суда при работе с доказательствами.

Если попытаться уйти от судебного центризма и попытаться дать иное определение, то получим приблизительно следующее: доказательствами по делу являются полученные и представляемые сторонами в предусмотренном законом порядке сведения о наличии или отсутствии обстоятельств, обосновывающих их требования и возражения. В любом случае доказательства определяются как сведения, источником которых согласно абзацу второму цитируемой статьи могут быть объяснения сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов.

В предоставлении доказательств стороны ограничены требованиями относимости и допустимости, раскрытыми соответственно в статьях 59 и 60 Кодекса. Требования относимости и допустимости — требования к содержанию и источнику сведений: сведения (иначе — информация) должны иметь значение для рассмотрения и разрешения дела, а также исходить от того источника, который прямо указан в законе.

В случае если закон прямо не называет средство доказывания какого-либо обстоятельства, сторона свободна в предоставлении любых его доказательств. Предъявляются требования и к качеству доказательств: в силу части 7 статьи 67 Кодекса суд не может считать доказанными обстоятельства, подтверждаемые только копией документа или иного письменного доказательства, если утрачен и не передан суду оригинал документа, и представленные каждой из спорящих сторон копии этого документа не тождественны между собой, и невозможно установить подлинное содержание оригинала документа с помощью других доказательств.

Фундаментальные нормы, регулирующие действия суда, касаются оценки доказательств. Кодекс не раскрывает понятия оценки доказательств и не приводит прямо цели этой процедуры, но предусматривает алгоритм, состоящий из всестороннего, полного, объективного и непосредственного изучения (в терминологии Кодекса — исследования) доказательств и их оценки по внутреннему убеждению на предмет относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (ч. ч. 1 и 3 статьи 67 Кодекса).

Результаты оценки суд приводит в своем решении. На доказательствах, которые не были исследованы в заседании, суд основывать решение не имеет права, что следует из части 2 статьи 195 Кодекса.

Завершает вышеприведенную логическую цепочку вывод суда об обоснованности требований и возражений сторон, который представляет собой суждение (в английской терминологии — judgement) о наличии права или обязанности. В этой связи приведем разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, что понимается под обоснованным решением, данное в п. 3 Постановления от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении».

Итак, решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 — 61, 67 ГПК РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Терминология Кодекса

Вернемся к определению доказательств. Из него можно понять, что обстоятельства, обосновывающие требования и возражения сторон, а также имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела, устанавливаются на основе сведений о фактах. В то время как приведенное выше разъяснение Пленума Верховного Суда РФ говорит о подтверждении фактов доказательствами и обстоятельствами.

Однако нормы части 1 статьи 330 Кодекса, перечисляющие основания отмены или изменения судебного решения, следует признать терминологически последовательными, потому что они также связывают логически и юридически обстоятельства и доказательства. Поэтому терминологически более последовательны также статья 60 и часть 7 статьи 67 Кодекса, так как они предусматривают, что доказываются именно обстоятельства.

Обстоятельства устанавливаются и доказываются также согласно Постановлению Пленума ВС РФ от 11.12.2012 N 29 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производства в суде кассационной инстанции» (п. 24).

При этом нельзя не отметить, что определение доказательств через сведения о фактах, на основании которых устанавливаются значимые для дела обстоятельства, проводит вполне определенную связь между фактами и обстоятельствами, не отождествляя, однако, эти понятия.

Вместе с тем Постановление Пленума ВС РФ от 19.06.2012 N 13 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции» вообще применяет словосочетание «фактические обстоятельства дела», в котором главным оказывается определение «фактические». Такой поворот в формулировках невольно вызывает вопросы.

Во-первых, если доказательства обстоятельств суть сведения о фактах, то не значит ли это взаимозаменяемость терминов «факты» и «обстоятельства»? При положительном ответе упрощается и понятие доказательства. А на положительный ответ указывает разъяснение ВС РФ, какое решение считается обоснованным.

Во-вторых, если доказательства оцениваются, то что делает суд в отношении с обстоятельствами кроме того, что он их устанавливает? Статья 67 Кодекса имеет название «оценка доказательств», статьи «оценка обстоятельств» в Кодексе нет, но при этом суд апелляционной инстанции, по смыслу статьи 327 Кодекса, вправе осуществить проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию в пределах доводов апелляционных жалобы.

Следовательно, оценка обстоятельств (фактов) как процедура все же существует. Но не сама по себе, а как основа для выводов о наличии прав и обязанностей сторон — именно на это указывает такое основание для отмены или изменения решения суда первой инстанции, как несоответствие выводов суда обстоятельствам (п. 3 ч. 1 ст. 330 Кодекса). Из содержания пунктов 1 — 3 части 1 цитируемой статьи можно заключить, что оценка установленных обстоятельств подчиняется тем же правилам, что и оценка доказательств, например, происходит также по внутреннему убеждению судов обеих инстанций.

Несоответствие — налицо

Прежде чем описывать практику применения пункта 3 части 1 статьи 330 Кодекса, обратим внимание на отсутствие в ней определения «установленным» перед словом «обстоятельствам». Учитывая обязанность суда содействовать сторонам в получении и представлении доказательств в системе с действующим принципом достижения объективной истины, можно предположить, что подразумеваются именно установленные обстоятельства.

Установленные судом первой или апелляционной инстанции, поскольку последний вправе принимать доказательства, по его мнению, необоснованно отведенные нижестоящей инстанцией, а делать какие-либо выводы, не устанавливая обстоятельств, суд не вправе.

Апелляционным определением от 7 мая 2014 г. по делу N 33-1119/2014 Курганский областной суд отменил решение нижестоящего суда по мотивам несоответствия выводов суда установленным обстоятельствам. Районный суд отказал истцу в удовлетворении требований, вытекавших из договора займа, по мотивам пропуска срока исковой давности без уважительных причин, несмотря на то, что в материалах дела имелись выписные эпикризы, подтверждавшие уважительность причин такого пропуска — нахождение на стационарном лечении.

Кроме того, судом первой инстанции не была изучена надлежащим образом расписка, в которой срок возврата суммы займа не был предусмотрен, что означало исчисление срока давности с момента предъявления требования о возврате. В итоге областной суд, фактически рассмотрев дело повторно, удовлетворил иск частично.

С ненадлежащей оценкой установленных обстоятельств столкнулся и Красноярский краевой суд. Апелляционным определением от 21 апреля 2014 г. по делу N 33-3720/2014, А-33 было отменено решение Свердловского районного суда г. Красноярска от 03.02.2014, которым отказано в удовлетворении исковых требований о защите прав потребителя банковских услуг. Отменяя решение, коллегия указала на очевидное нарушение принципа свободы договора при заключении кредитного договора: клиенту был навязан договор страхования у конкретного страховщика, а также не была сообщена реальная страховая премия.

На данные нарушения истец обращала внимание суда, но доводы не были приняты во внимание, притом что все договоры банка и навязанные страховщиком, а также заявление истца на страхование в распоряжении суда первой инстанции имелись.

Неправомерное отклонение представленных истцом доказательств заключения с ответчиком договора страхования и оплаты страховой премии, как недопустимых, по мнению коллегии Московского городского суда, стали причиной того, что суд первой инстанции сделал неправильный вывод о том, что договор страхования не был заключен.

Апелляционным определением от 24 января 2014 г. по делу N 33-892 этого суда было отменено решение по спору, вытекавшему из страховых отношений. Коллегия не согласилась с выводами Симоновского районного суда и доводами ответчика о неодобрении ответчиком сделки по заключению договора страхования с истцом, поскольку ответчик передал агенту страховой полис по агентскому договору, а истец уплатил страховую премию, что значит вступление в силу договора страхования.

Доводы ответчика о том, что страховая премия по данному договору страхования к ним не поступала, не признаны основанием для отказа в выплате истцу страхового возмещения, поскольку истец свои обязательства по договору страхования выполнил в полном объеме.

Доводы ответчика о том, что утрата бланка строгой отчетности (страхового полиса) и подписание страхового полиса неуполномоченным лицом являются основанием для отказа в выплате страхового возмещения, также не признаны основанием для отказа в удовлетворении исковых требований, поскольку действующее законодательство не содержит таких оснований для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения. Наконец, страховой полис недействительным не признавался.

Верховным Судом Республики Татарстан 17 апреля 2014 г. по делу N 33-5339/14 вынесено Апелляционное определение, которым изменено в оспариваемой части решение Высокогорского районного суда Республики Татарстан от 12 февраля 2014 года, которым удовлетворены в полном объеме требования по возмещению материального ущерба, но уменьшена сумма взысканных судебных расходов. Коллегия указала на отсутствие оснований для пропорционального удовлетворения требований о возмещении судебных расходов со ссылкой на статью 103 Кодекса.

Необоснованное признание отчета оценщика о размере ущерба доказательством стало причиной отмены решения Алапаевского городского суда от 21.08.2013 по апелляционной жалобе истца. Свердловский областной суд Определением от 24 декабря 2013 г. по делу N 33-14457/2013 удовлетворил требования истца в заявленном размере, так как вызванный специалист, по мнению коллегии, убедительно обосновал свои расчеты.

Санкт-Петербургский городской суд Определением от 31 января 2013 г. N 33-1121/2013 отменил решение районного суда и отказал истцу в иске. В заседании было установлено, что ответчик по приведенному в иске адресу не проживает и не зарегистрирован, в силу чего не обязан перечислять квартирную плату и коммунальные платежи за предоставляемые услуги в пользу истца.

Судом первой инстанции договор купли-продажи квартиры подробно изучен не был, а истцом ни доказательств проживания в спорном помещении ни факта семейных отношений между проживающим в нем лицом и ответчиком не представлено.

Итак, наиболее распространенные механизмы нарушения, предусмотренного п. 3 ч. 1 ст. 330 Кодекса, состоят:

1. 1. в необоснованном отводе доказательств, ведущем к отказу в признании обстоятельства подтвержденным;
   2. в неполном изучении доказательств, также влекущем непризнание обстоятельства подтвержденным;
   3. в неверной оценке обстоятельств, именуемых абстрактными понятиями (уважительность, добросовестность, соразмерность и т.п.).

В первых двух случаях суд лишает себя значимой информации. В отношении последнего случая подчеркнем, что суд апелляционной инстанции при наличии соответствующих заявлений и убедительных доводов апеллятора вправе дать иную оценку установленным фактическим обстоятельствам дела.

Недоказанность значимых для дела обстоятельств

Нарушения, перечисленные в п. п. 1 — 3 части 1 статьи 330 Кодекса, являющиеся основаниями для отмены или изменения решения, находятся в определенных логических взаимоотношениях.

Например, указанное в п. 1 нарушение предполагает как неустановление значимых обстоятельств, так и отсутствие их доказательств, в то время как указанное в п. 2 нарушение — правильное определение значимых обстоятельств, заявленное судом их установление, но отсутствие в деле доказательств. В случае с п. 3 суд собирает доказательства значимых обстоятельств, но не верно устанавливает и/или оценивает одни либо другие. Результат нарушений одинаковый — неправильные выводы.

Прежде чем мы перейдем к описанию практики, обратим внимание на разъяснение, данное Пленумом ВС РФ относительно рассмотрения апелляционных жалоб в части истребования доказательств фактов, не доказанных стороной и судом первой инстанции.

Вышеупоминавшееся Постановление Пленума ВС РФ императивно требует от суда апелляционной инстанции предлагать лицам, участвующим в деле, представить дополнительные (новые) доказательства, если в суде первой инстанции не доказаны обстоятельства, имеющие значение для дела (пункт 2 части 1 статьи 330 ГПК РФ), в том числе по причине неправильного распределения обязанности доказывания (часть 2 статьи 56 ГПК РФ).

В этом императиве можно увидеть как вторжение в принципы диспозитивности и состязательности, так и еще одно подтверждение того, что суд апелляционной инстанции в таких случаях рассматривает дело как суд первой инстанции, как будто его не было.

При «новом» рассмотрении спора суд апелляционной инстанции также вызывает свидетелей, экспертов, специалистов, назначает судебные экспертизы. И только если сторона не сможет предоставить доказательства в суд апелляционной инстанции, последний вынесет соответствующее решение по имеющимся доказательствам.

Для большей иллюстративности возьмем также решения по страховым спорам, делам о возмещении ущерба.

Рязанский областной суд Апелляционным определением от 2 апреля 2014 г. N 33-651 отменил решение нижестоящего суда в спорной части и отказал истцу в удовлетворении требований о взыскании с причинителя вреда упущенной выгоды по мотивам ее недоказанности. Суд первой инстанции исходил из того, что истцом представлены доказательства, подтверждающие причинно-следственную связь между дорожно-транспортным происшествием и вынужденным простоем автомобиля истца, в результате которого истец был лишен возможности сдавать автомобиль в аренду и получать доход.

Коллегия областного суда не согласилась с районным судом, указав, что сам по себе договор аренды и расписки в получении арендатором от истца денежных средств, бесспорно не подтверждают факт несения истцом по вине ответчика убытков в виде упущенной выгоды на заявленную сумму.

Истцом не представлено письменных доказательств, подтверждающих факт реального исполнения договора аренды и передачи им арендатору права пользования автомобилем (доверенности на управление автомобилем, полиса обязательного страхования гражданской ответственности), тогда как данное обстоятельство является юридически значимым.

Таким образом, судебная коллегия пришла к выводу о том, что истцом не представлены в суд бесспорные доказательства того обстоятельства, что до ДТП договор аренды между его сторонами действительно исполнялся, истец получал от его исполнения доход, и возможность получения истцом прибыли существовала реально.

Судебная коллегия Московского городского суда для рассмотрения дела по существу сама запрашивала у страховщика виновного в ДТП водителя сведения о страховании его гражданской ответственности. Получив информацию о наличии полисов ОСАГО и ДСАГО и не получив документально подтвержденного согласия ответчицы на добровольное возмещение ей ущерба, Апелляционным определением от 24 декабря 2013 г. по делу N 11-35091 коллегия отказала в иске страховщику, предъявившему иск в порядке суброгации.

По мотивам недоказанности оснований возникновения материальной ответственности работника перед работодателем Иркутский областной суд Апелляционным определением от 23 мая 2014 г. по делу N 33-4148/2014 отменил решение о взыскании с работника материального ущерба.

Коллегия установила, что работодателем не был соблюден порядок проведения инвентаризации, не были установлены конкретные причины возникновения недостачи товара, не были доказаны размер ущерба, вина ответчиков в причинении ущерба, противоправность их поведения, причинная связь между их поведением и наступившим ущербом.

Верховным Судом Республики Башкортостан по делу N 33-14420/2013 также было принято решение об истребовании у ответчика доказательства, полиса ДСАГО, так как сумма причиненного истцу ущерба превышала установленный законом лимит. Оценив наличие договора ДСАГО как существенное для дела обстоятельство, коллегия усмотрела его недоказанность и Определением от 26 ноября 2013 г. взыскала с ответчика сумму возмещения, а также удовлетворила производные требования.

Отмену неправосудного решения по мотивам нарушения правил предоставления и оценки доказательств, влекущего признание их недопустимыми, иллюстрирует Апелляционное определение Красноярского краевого суда от 12 марта 2014 г. по делу N 33-2398/14. Суду первой инстанции были предоставлены нечитаемые и противоречивые документы в подтверждение совершения осужденным дисциплинарного проступка, причин противоречий в содержащихся сведениях учреждение не привело. Вышеперечисленные дефекты привели к признанию постановления начальника исправительной колонии о наложении взыскания не обоснованным, а решение первой инстанции подлежащим отмене.

Недопустимым доказательством были признаны объяснения ответчика в деле по иску о возмещении вреда в порядке суброгации. Сведения о наличии договора ОСАГО были получены из объяснений ответчика, который доказательств данного утверждения не представил. Суд же не предложил ответчику представить соответствующие доказательства (полис) и не предпринял мер к их получению, в связи с чем установленные судом обстоятельства, имеющие значение для дела, не доказаны, что является основанием для отмены решения суда.

На основании полученного от страховщика ответчика письма об истечении срока действия договора ОСАГО ответчика коллегия Санкт-Петербургского городского суда Апелляционным определением от 26 июня 2013 г. N 33-7765/2013 удовлетворила исковые требования страховой компании.
Описанная практика еще раз показывает, как нарушение правил сбора и оценки доказательств влечет ошибочность выводов о доказанности значимых для дела обстоятельств.

Перспективы кассационных жалоб

Со следующего дня после вынесения апелляционного определения решение вступает в законную силу. И если в суде апелляционной инстанции стороны еще могут представить доказательства, по их мнению необоснованно отведенные судом, а коллегия должна истребовать недостающие доказательства, то совсем иные правила действуют в суде кассационной инстанции.

Постановление Пленума ВС РФ от 11.12.2012 N 29 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производства в суде кассационной инстанции» разъясняет, что при рассмотрении кассационных жалобы, представления с делом суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции (п. 24).

Таким образом, судья-докладчик изучает дело с закрытым списком установленных обстоятельств, что означает его обязанность передать жалобу на рассмотрение по существу, если по результатам изучения установит неполноту установления всех значимых для дела обстоятельств. Находим логичным предположить, что суд кассационной инстанции обязан считать доказанными обстоятельства, установленные судами первой или апелляционной инстанции.

С другой стороны, этот же пункт Постановления содержит еще одно разъяснение: «Вместе с тем, если судом кассационной инстанции будет установлено, что судами первой и (или) апелляционной инстанций допущены нарушения норм процессуального права при исследовании и оценке доказательств, приведшие к судебной ошибке существенного и непреодолимого характера (например, судебное постановление в нарушение требований статьи 60 ГПК РФ основано на недопустимых доказательствах), суд учитывает эти обстоятельства при вынесении кассационного постановления (определения)».

Установление значимых для дела обстоятельств на основании недопустимых доказательств, как мы указывали ранее, квалифицируется как их недоказанность, влекущее отмену решения. Соответственно, из компетенции судьи-докладчика не изъята проверка соответствия процедуры исследования и оценки доказательств требованиям Кодекса, если кассатор заявляет о нарушениях законных требований.

Если основания, перечисленные в п. п. 1, 2 ч. 1 статьи 330 Кодекса, возможно с уверенностью признать актуальными и для кассационного производства, то несоответствие выводов обстоятельствам дела — спорно, учитывая его сущность. Если это несоответствие имело причиной необоснованный отвод доказательства (отвод должен быть отражен в решении и мотивирован) либо неполноту исследования отдельного доказательства или их совокупности, то основания для отмены решения присутствуют.

В то же время, если судом не допущено нарушений требований статей 59, 60, 67 Кодекса, а кассатор настаивает только на иной квалификации обстоятельств, суд жалобу отклоняет.

Впрочем, успех кассационной жалобы зависит не только от ее качества, но и от того, признают ли судьи — докладчики областного или Верховного Суда РФ доводы кассатора существенными.

Терминология и практика Европейского суда

Используемая лексика

В завершение темы нельзя оставить без сравнения процедуры разбирательств в российских судах и в Европейском суде по правам человека.

Регламент Европейского суда, вступивший в силу с января 2014 года, содержит правило 47, пункт 3.1 «а» которого предусматривает предоставление копий относящихся к делу документов, в том числе судебных и иных документов, связанных с предметом жалобы.

В самой жалобе должны быть доступным языком изложены объяснения (submissions) заявителя, описывающие суть нарушения. Этим же термином обозначаются все прочие объяснения сторон по существу. Таким образом, Европейский суд также требует предоставления относимых доказательств. Правило 74.1 Регламента перечисляет, что должно быть в постановлении (решении) Суда. В частности, в пункте 1 «f» использовано слово факты (the facts of the case), а не обстоятельства (circumstances).

Действительно, события в постановлениях и решениях Суда описываются под заголовком «Факты», но рассматривает (regard) и оценивает (evaluate) Суд именно обстоятельства (см., например, решение Суда от 06.02.2003 о приемлемости жалобы N 71630/01 «Венденбург и другие (Wendenburg and others) против Германии»). В этом решении фактами Суд называет события, правовые реалии государства-ответчика, в то время как обстоятельства — то, что необходимо установить и оценить для разрешения дела исходя из положений Конвенции, Протоколов и прецедентной практики.

В Постановлении от 26.06.1986 по жалобам N N 8543/79; 8674/79; 8675/79; 8685/79 «Ван Марле и другие (Van Marle and others) против Нидерландов» Суд соотносит факты и обстоятельства как целое и часть, делая «Обстоятельства дела» первым подзаголовком к «Фактам», «Действующее законодательство» — вторым.

В аналогичном порядке составлено недавнее Постановление Большой Палаты Европейского суда от 12.06.2014 по жалобе N 56030/07 «Фернандес Мартинес (Fernandez Martinez) против Испании»: к фактам отнесены обстоятельства дела и законодательство, включая каноническое право.
Европейский суд не раз указывал, что он не подменяет национальные суды в оценке обстоятельств дела.

Тем не менее жалобы в Европейский суд продолжают поступать в расчете на иную трактовку обстоятельств. И основания для надежд есть. Для примера возьмем Постановление Суда от 21.07.2011 по жалобе N 28274/08 «Гайниш (Heinisch) против Германии», в которой заявитель жаловалась на решения судов по трудовым спорам, признавшими законным ее увольнение за сообщение на работодателя в прокуратуру.

История одного дела

В деле Heinisch суд апелляционной инстанции отменил решение суда по трудовым спорам и признал увольнение законным. Заявитель обратилась в Федеральный Конституционный Суд ФРГ с требованием признать неконституционной норму Германского гражданского уложения, на основании которой она и была уволена, в том смысле, в котором она допускала увольнение за сообщение о правонарушениях работодателя. Федеральный Конституционный Суд ФРГ отказал в принятии жалобы.

Ранее этот же орган принял постановление, в котором высказал свою позицию, получившей силу закона, относительно заявлений против работодателя: работник должен быть аккуратным в изложении сведений, либо может добросовестно заблуждаться относительно правдивости сообщаемых сведений.

А Федеральный Суд Германии по трудовым спорам принял свое постановление по поводу «осведомлений», которое уравновешивало право работника на заявления против работодателя и его обязанность быть лояльным к нему. Согласно его позиции, работник должен действовать добросовестно, то есть не пытаться лишь навредить и по возможности сначала прибегнуть к внутренним процедурам, существующим у работодателя. Если последние не дают результат либо очевидно не дадут либо нарушения составляют серьезное преступление, работник свободен от обязанности быть лояльным.

Суд апелляционной инстанции признал, что заявитель изложила обвинения в мошенничестве против работодателя неточно, не смогла привести свидетелей, пыталась не защититься, а надавить на работодателя путем привлечения общественного мнения. Правительство ФРГ выдвинуло еще ряд возражений на жалобу заявителя.

Европейский суд рассматривал дело с позиций своего прецедентного права. Судом к моменту рассмотрения уже была выработана методика рассмотрения подобных споров, то есть, выражаясь языком Кодекса, значимые обстоятельства были определены все. Некоторые из них национальные суды не устанавливали и не рассматривали вообще, с оценкой других Суд не согласился.

Во-первых, Суд учел общественную значимость сообщенных в прокуратуру обстоятельств (дело касалось рабочей нагрузки на персонал дома престарелых, которая оказалась перегрузкой).

Во-вторых, внутренние процедуры в случае заявителя не работали и улучшения условий ждать не приходилось.

В-третьих, Суд не согласился, что заявительница изложила факты вольно, не проверяя соответствие действительности; напротив, ее доводы получили подтверждение в ходе организованной проверки, следовательно, не были лишены фактической основы.

В-четвертых, заявительница действовала добросовестно и не пыталась надавить на работодателя, как это указывали оппоненты, так как сначала она обратилась за помощью к специалисту для составления обращения, а только после применения к ней дисциплинарных мер — к общественности.

В-пятых, интересы общественного характера перевешивали значимость репутации работодателя, поэтому заявитель пользовалась большей свободой в изложении обвинений.

Наконец, примененное взыскание было чрезмерно суровым и могло повлечь «замораживающий эффект» не только на работников этого заведения, но и на всех других. Увольнение имело запугивающее действие, которое могло воспрепятствовать деятельности работников по осведомлению органов о нарушениях работодателей. В итоге Суд признал нарушение статьи 10 Конвенции.

В завершение темы нельзя не указать на симбиоз практики ЕСПЧ и практики российских судов, заложенный частью 4 статьи 15 Конституции России. Международные договоры являются составной частью российского законодательства, соответственно практика их применения подлежит учету российскими судами в обязательном порядке.

Постановление Пленума ВС РФ от 27.06.2013 N 21 «О применении судами общей юрисдикции Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04.11.1950 и Протоколов к ней» требует, чтобы суды учитывали прецедентное право ЕСПЧ, и предполагает, что нарушение этого требования может повлечь отмену судебного решения.

Получается, что сами российские суды обязаны каждый раз оценивать дело сквозь призму не только российского права, но и международного. Продолжая эту логику применительно к теме, сделаем вывод, что российские суды должны определять значимые обстоятельства исходя как из национального права, так и из международного, подтверждать их допустимыми и относимыми доказательствами, а выводы должны соответствовать установленным обстоятельствам.

Ошибки в определении обстоятельств, значимых с позиций Конвенции или Протоколов в толковании их Судом, и несоответствие выводов обстоятельствам ведут к нарушениям положений Конвенции, которые он констатирует. Эту связь мы показали на примере вышеописанного дела.

В то же время Суд не обязан не соглашаться с выводами и оценкой обстоятельств российских судов, в силу чего жалоба в ЕСПЧ, направленная лишь на переоценку обстоятельств, имеет мало шансов. В связи с этим заметим, что Суд все же иногда соглашается с доводами государства-ответчика и отказывается переоценивать установленные им и национальными судами обстоятельства, ссылаясь на то, что именно национальные суды стоят в лучшем положении при оценке фактических обстоятельств.

Читайте еще:

• Обжалование судебного решения районного суда
• Кто должен доказывать в суде?

Автор: А. Киселев