Нарушение отличие ошибок от нарушений

Понятие ошибки в уголовном судопроизводстве и ее отличие от правонарушения

Ширванов А.А., кандидат юридических наук.

Отличие понятий уголовно-процессуального правонарушения и ошибки, как и само понятие ошибки в уголовном судопроизводстве, представляет практический и теоретический интерес. Эта проблема с давних времен привлекает внимание и ученых и практических работников в связи с тем, что понятием ошибки широко пользуются в судебной практике, в теории уголовного процесса и других отраслях права. В лексической трактовке под ошибкой понимается неправильная мысль или неправильное действие, неточность, неправильность, заблуждение <*>. С точки зрения логики ошибка представляет собой неправильное умозаключение, рассуждение, вызванное нарушением законов мышления <**>.

<*> Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995. С. 367.
<**> Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975. С. 313, 426 — 427.

Вопрос о понятии ошибки в ее юридическом значении довольно глубоко разработан на отраслевом уровне. Так, в уголовном праве ошибка характеризуется как «заблуждение лица относительно объективных свойств общественно опасного деяния… это заблуждение лица относительно характера и степени общественной опасности совершаемого действия и его противоправности» <1>. Ошибку трактуют как неверную оценку лицом своего поведения <2>, как заблуждение относительно фактических и юридических признаков совершенного деяния <3>, как представление лица о фактических и юридических признаках или свойствах преступного деяния и его последствий <4>.

<1> Якушин В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1985. С. 35.
<2> Курс советского уголовного права. Часть общая. Л.: ЛГУ, 1968. С. 449.
<3> Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Г.А. Кригера. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Изд-во МГУ, 1988. С. 46 — 50.
<4> Дагель П.С., Котов Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1974. С. 210.

По мнению Ф.Г. Гилязева, во всех определениях понятия ошибки в уголовном праве, сформулированных в юридической литературе, усматривается существенный признак, заключающийся в расхождении между объективным содержанием ситуации и ее субъективным восприятием <*>.

<*> Гилязев Ф.Г. Особенности вины и значение ошибки в уголовном праве. Уфа: Изд-во Башкир. ун-та, 1993. С. 11.

Проводилось также и комплексное исследование судебных ошибок. Так, авторами одного из последних исследований под судебными ошибками понимались ошибки в практической деятельности особого органа государства — суда, призванного осуществлять правосудие по уголовным и гражданским делам <*>.

<*> Эффективность правосудия и проблема устранения судебных ошибок. Ч. 1. М.: Наука, 1975. С. 95.

Ими различались ошибки суда, связанные с неправильным установлением фактических обстоятельств дела, с неправильной материально-правовой оценкой деяния, и ошибки в назначении наказания. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона на предварительном следствии и в суде ими рассматриваются в качестве вида судебных ошибок, связанных с неправильным установлением фактических обстоятельств дела <*>.

<*> Там же. С. 115.

Другие авторы ошибками в судебной деятельности признавали результаты определенных действий судебных работников, не соответствующие целевым установкам гражданского судопроизводства, нарушающие юридические нормы и влекущие определенные процессуально-правовые последствия <*>.

<*> Зайцев И.М. Устранение судебных ошибок в гражданском процессе. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1985. С. 3.

Что касается понятия следственной ошибки в уголовном судопроизводстве, то под ней такие ученые-процессуалисты, как А.Б. Соловьев, М.Е. Токарева, А.Г. Халиулин и другие понимают «неправильные действия либо бездействие следователя, выразившиеся в односторонности и неполноте исследования обстоятельств дела, существенном нарушении уголовно-процессуального закона, неправильном применении уголовного закона, повлекшие за собой принятие следователем неправильного итогового решения, незаконность и необоснованность которого были констатированы в соответствующем процессуальном акте прокурором или судом» <*>.

<*> Следственные ошибки, их причины и пути устранения на предварительном следствии и в суде // Вопросы борьбы с преступностью. 1988. N 46. С. 182.

По прошествии нескольких лет эти же авторы предложили новое определение следственной ошибки, понимая под ней незаконные и необоснованные действия следователя по привлечению к уголовной ответственности и заключению под стражу граждан, приостановлению, прекращению, передаче прокурору с обвинительным заключением для направления в суд уголовных дел, которые по ошибочному представлению следователя являлись правомерными и якобы были направлены на обеспечение задач уголовного судопроизводства <*>.

<*> Характер, причины и способы устранения ошибок в стадии предварительного следствия. М., 1990. С. 7 — 8.

В приведенном определении следственной ошибки, по мнению А.Б. Соловьева, представляется важным два обстоятельства. Во-первых, это неумышленная мотивация действий следователя. Во-вторых, к следственным ошибкам были отнесены лишь существенные недостатки в работе следователя, которые повлекли принятие им решений, ставших препятствием к достижению целей расследования <*>.

<*> Соловьев А.Б. Доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса России: Научно-практическое пособие. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 112.

Аналогичного понятия следственной ошибки придерживается А.Д. Назаров, который считает, что это не содержащее признаков уголовно наказуемых деяний незаконное или необоснованное действие или бездействие следователя, осуществляющего предварительное расследование по уголовному делу, выразившееся в неполноте и односторонности исследования им обстоятельств дела, несоблюдение в уголовном процессе конституционных прав и свобод человека и гражданина, существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона и направленное по субъективному мнению следователя на выполнение целей и задач уголовного судопроизводства, но объективно препятствующее их достижению <*>.

<*> Назаров А.Д. Следственные ошибки в досудебных стадиях уголовного процесса. Красноярск, 2000. С. 14.

С.А. Шейфер несколько иначе сформулировал понятие следственной ошибки, назвав ее как констатированное соответствующим процессуальным актом управомоченного субъекта отступление следователя от требований уголовно-процессуального закона и научных рекомендаций при осуществлении расследований, а равно непроведение нужных по обстоятельствам дела процессуальных действий, повлекшее за собой принятие решений, противоречащих закону и препятствующих достижению целей расследования <*>.

<*> Шейфер С.А. Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. Тольятти, 1998. С. 70.

Однако, по мнению А.Б. Соловьева, предложенное определение недостаточно удачно, так как в процессуальных актах оценивается законность и объективность соответствующих решений следователя, а не отступление от научных рекомендаций, с чем, на наш взгляд, нельзя не согласиться. Что же касается второго замечания о том, что в определении отсутствует указание на умышленность действий следователя, чем размывается различие между ошибкой и уголовно наказуемым правонарушением <*>, то это, по всей видимости, именно так.

<*> Соловьев А.Б. Доказывание в досудебных стадиях уголовного процесса России: Научно-практическое пособие. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 113.

О.Я. Баев рассматривает следственную ошибку как любое неправильное действие следователя, не носящее характера следственного произвола, направленное, по его субъективному мнению, на качественное расследование преступлений, но влекущее за собой как минимум одно из нарушений прав и законных интересов лиц, вовлеченных в любом качестве в орбиту расследования преступлений <*>.

<*> Баев О.Я. Тактика следственных действий. Воронеж, 1995. С. 6.

Общее определение ошибки предлагают также Ю.Н. Белозеров и В.В. Рябоконь, определяя ее как утверждение, не соответствующее действительности, или меру, действие, не приводящее к достижению поставленной цели, если искажение в познании или отклонение от цели допущены в результате добросовестного заблуждения <*>.

<*> Белозеров Ю.Н., Рябоконь В.В. Производство следственных действий. М., 1990. С. 10; Рябоконь Ю.Н. Следственные ошибки и пути их устранения. М., 1997. С. 10.

А.Ю. Головин определяет следственную ошибку как допускаемый в ходе предварительного расследования недостаток в применении уголовного, уголовно-процессуального законов, подзаконных нормативных актов, а также неверное принятие тактических решений и (или) их реализации, приведших к любым негативным для расследования последствиям или угрозе их наступления <*>.

<*> Головин А.Ю. Тактические ошибки в расследовании преступлений. Тула: Изд-во ТулГУ, 2001. С. 11.

Приведенные выше определения понятия ошибки в судопроизводстве позволяют сделать вывод о том, что в некоторых определениях имеет место отождествление понятий ошибки и уголовно-процессуального правонарушения. По нашему мнению, такой подход представляется неверным, так как в этом случае понятие уголовно-процессуального правонарушения поглощается понятием ошибки, тогда как эти понятия далеко не тождественны. Четкое отграничение их друг от друга необходимо, прежде всего, в целях поиска соответствующих средств их выявления и устранения. Уголовно-процессуальные правонарушения и ошибки должны влечь различные процессуальные и юридические последствия в части ответственности лиц, их допустивших, так как именно добросовестное заблуждение отличает ошибку от правонарушения в уголовном судопроизводстве.

По мнению Р.С. Белкина, истина должна лежать в основе внутреннего убеждения лица, производящего расследование по делу и принимающего по нему соответственные процессуальные решения. Но истина, за которую добросовестно принимается заблуждение и которая, следовательно, только представляется истиной, влечет ошибочность этого убеждения, что служит источником многочисленных ошибок. Именно поэтому заблуждение не может расцениваться только как личное дело заблуждающегося. Оно налагает отпечаток на весь процесс доказывания и приобретает всегда то или иное общественное значение <*>.

<*> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М.: ИНФРА-М, 2001. С. 166 — 169.

Таким образом, ошибка в уголовном судопроизводстве всегда связана с неправильной, искаженной оценкой лицом актуальных для него событий, действий или явлений, а правонарушение — это всегда виновное противоправное деяние, совершенное деликтоспособным субъектом в форме действия либо бездействия.

Исходя из вышеизложенного, под ошибкой в уголовном судопроизводстве следует понимать формально не противоречащее нормам (норме) уголовно-процессуального права деяние, совершенное вследствие добросовестного заблуждения субъектом уголовно-процессуальных правоотношений в форме действия или бездействия в любой стадии уголовного судопроизводства, которое путем лишения или ограничения гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства или иным путем повлияло на законность, обоснованность и справедливость принимаемого по делу решения.

Рассматривая соотношение понятий уголовно-процессуального правонарушения и ошибки в уголовном судопроизводстве, следует отметить, что объектом правонарушения и ошибки выступают права и законные интересы участников уголовного судопроизводства и законная деятельность органов расследования, прокурора и суда по обеспечению законности в осуществляемой ими уголовно-процессуальной деятельности.

Особенностью объекта правонарушения и ошибки в уголовном процессе является то, что вред причиняется как раз в процессе деятельности, которая сама по себе должна способствовать укреплению законности и правопорядка, воспитанию граждан в духе соблюдения Конституции РФ и законов Российской Федерации в процессе уголовного судопроизводства.

При рассмотрении объективной стороны понятий правонарушения и ошибки в уголовном судопроизводстве необходимо обратить внимание на определенные различия. Объективной стороной правонарушения является существенное нарушение норм уголовно-процессуального закона субъектами уголовно-процессуальных правоотношений, выразившееся в общественно вредном (опасном — для уголовно-процессуальных преступлений) в законе виновном деянии деликтоспособного субъекта, имеющее причинную связь деяния с наступившим последствием, то есть совершается деяние, противоречащее установленному законом порядку с отклонением от правил, содержащихся в правовой норме. Соответственно, при выявлении правонарушения в уголовном судопроизводстве необходимо установить, положения какой нормы права были нарушены. Если же все предусмотренные законом правовые предписания соблюдены, но вред был все-таки причинен либо были ущемлены права или законные интересы участников процесса, то говорить о правонарушении не имеет смысла, речь в данной ситуации может идти лишь об ошибке.

При ошибке вред причиняется формально-законным деянием, которое может выражаться в несоответствии его выработанным научным, тактическим или методическим рекомендациям (например, ухудшение следственной ситуации в результате проведения очной ставки с игнорированием рекомендаций криминалистической тактики); недостаточной компетентности лица, ведущего расследование (например, неверная квалификация совершенного деяния в силу схожести его признаков с признаками конструкций нескольких составов преступлений); недостаточной информированности (например, вынесение приговора судом без учета существенных обстоятельств, которые не были известны на момент рассмотрения уголовного дела), и все это — при условии добросовестного заблуждения лица, совершившего то или иное деяние. Действительно, при детальном рассмотрении вышеприведенных примеров вряд ли можно найти какое-либо формальное противоречие действующему закону, хотя налицо наличие ошибки и это не означает, что указанные ошибки не повлекут причинения вреда интересам участников уголовного судопроизводства.

Из анализа понятий «деяние — последствия — причинная связь между ними» видно, что правонарушение как таковое может и не повлечь лишения или ограничения прав и законных интересов участников уголовного процесса или причинения вреда правоохранительному процессу (то есть каких-либо последствий), следовательно, момент его (правонарушения) окончания будет совпадать с моментом совершения самого деяния, противоречащего закону. Ошибка же всегда должна влечь негативные для кого-либо из участников уголовного судопроизводства последствия. Изначально формально не противоречащая закону ошибка, не приведшая к негативным последствиям в виде лишения или ограничения гарантированных законом прав участников уголовного судопроизводства или не причинившая вреда правоприменительному процессу, остается непризнанной, так как нет смысла вообще признавать ее существование.

Таким образом, проводя параллель с составом правонарушения, можно с определенной долей условности считать правонарушение формальным составом, а ошибку — материальным.

Продолжая анализ объективной стороны правонарушения и ошибки, следует отметить, что оба этих понятия представляют собой деяния, совершаемые в форме действия либо бездействия.

Подводя итог рассмотрению объективной стороны уголовно-процессуального правонарушения и ошибки в уголовном судопроизводстве, можно сделать вывод о том, что в отличие от объекта, где наблюдается их сходство, здесь просматривается ряд различий, позволяющих отграничить одно понятие от другого.

Переходя к анализу субъективной стороны правонарушения и ошибки, следует отметить существенное различие в этих понятиях. Так, упоминая о правонарушении, мы говорим о виновно совершенном деянии. «Вина — это психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершенному деянию и его последствиям» <*>.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации — М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (издание третье, измененное и дополненное).

<*> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. Издание второе, изм. и доп. М.: ИНФРА-М, 1997. С. 51.

Так, согласно соответствующей норме Кодекса РФ об административных правонарушениях, правонарушение признается совершенным умышленно, если лицо, его совершившее, сознавало противоправный характер своего действия или бездействия, предвидело его вредные последствия и желало наступления таких последствий или сознательно их допускало, либо относилось к ним безразлично (ч. 1 ст. 2.2), а совершенным по неосторожности — если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия или бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть (ч. 2 ст. 2.2) <*>.

<*> Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. М.: ИНФРА-М, 2002.

По-иному формы вины определяются по УК РФ. Согласно ст. 25 УК преступлением, совершенным умышленно, признается деяние, совершенное с прямым или косвенным умыслом (ч. 1 ст. 25). Прямой умысел — это когда лицо осознавало общественную опасность своих действий или бездействия, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК). Косвенный умысел — когда лицо осознавало общественную опасность своих действий или бездействия, предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично (ч. 3 ст. 25 УК).

Преступлением, совершенным по неосторожности, признается деяние, совершенное по легкомыслию или небрежности (ч. 1 ст. 26 УК); по легкомыслию — если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий (ч. 2 ст. 26 УК), а по небрежности — если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч. 3 ст. 26 УК) <*>.

<*> Уголовный кодекс Российской Федерации. Официальный текст по состоянию на 15 ноября 2001 года. М.: Маркетинг, 2001.

Что касается психического отношения лица к совершаемому деянию, то составными элементами психического отношения, проявленного в конкретном правонарушении, являются сознание и воля. Изменение в соотношении сознания и воли образуют формы вины. Содержание вины обусловлено совокупностью интеллекта, воли и их соотношением.

Совершая правонарушение, лицо должно охватывать своим сознанием его объект, характер совершаемых действий или бездействия, предвидеть либо иметь возможность предвидеть последствия. Интеллектуальное отношение субъекта может быть неодинаковым по отношению к различным обстоятельствам. Одни обстоятельства могут быть осознаны определенно, другие — предположительно; одни отражаются в сознании правильно, адекватно, другие — ошибочно. Так, например, следователь, без достаточных к тому оснований задержавший лицо по подозрению в совершении преступления (ст. ст. 91, 92 УПК), осознает, что тем самым существенно нарушает его права и законные интересы и предвидит наступление данных негативных последствий. Но, забыв в спешке подписать протокол допроса подозреваемого (ст. ст. 46, п. 4 ч. 4 ст. 190 УПК), следователь не осознает (в данном случае просто не замечает), что тем самым нарушает соответствующие положения уголовно-процессуального закона, хотя при должной осмотрительности и внимательности он обязан был не допустить этого нарушения.

Предметом волевого отношения субъекта являются те же фактические обстоятельства, которые составляют предмет интеллектуального отношения и характеризуют деяние как тот или иной вид правонарушения.

Волевые признаки виновного психического отношения выражаются в желании наступления, в сознательном допущении и в расчете на предотвращение последствий.

Действие или бездействие лица должно быть волевым, что является средством достижения его цели. В некоторых случаях причиной совершения правонарушений могут являться слабые волевые усилия, проявляемые субъектом, но лишь при условии, что субъект имел возможность проявить требуемые волевые усилия. Таким образом, вина является неотъемлемым элементом состава уголовно-процессуального правонарушения. При ее отсутствии следует констатировать и отсутствие самого правонарушения.

В отличие от уголовно-процессуального правонарушения ошибка не содержит обязательного указания на вину. Например, на момент производства обыска в квартире лица, являющегося свидетелем по делу, следователь имел необходимые и достаточные основания для назначения и проведения данного следственного действия (ст. 182 УПК). Однако обыск не дал позитивных результатов, предположения следователя не оправдались. В данном случае уголовно-процессуальное правонарушение отсутствует, хотя имеет место фактическое ограничение прав гражданина, нарушена неприкосновенность принадлежащего ему жилища. Но при назначении данного следственного действия умысел следователя не был направлен на нарушение закона, а был направлен на исполнение требований последнего. Имея достоверные данные, указывающие на необходимость производства обыска, и признав их достаточными, он добросовестно выполнил свою обязанность. Однако вполне может возникнуть необходимость в восстановлении правопорядка. В частности, возникает право реабилитации (ч. 3 ст. 133 УПК), а также возмещения имущественного и морального вреда и принесения извинений (ст. ст. 135, 136 УПК).

Таким образом, ошибка в отличие от уголовно-процессуального правонарушения не требует для своего обнаружения установления субъективной стороны, а именно вины субъекта, ее допустившего.

Завершая анализ соотношения понятий уголовно-процессуального правонарушения и ошибки в уголовном судопроизводстве, рассмотрим данные категории в зависимости от субъекта их совершения. При кажущемся смысловом единообразии субъектов для данных исследуемых категорий видны существующие различия, прослеживающиеся в определениях понятий. Общим для правонарушения и для ошибки является то, что к субъектам, их совершившим, следует относить лишь тех, кто является субъектом уголовно-процессуальных правоотношений. Суждение о том, что круг субъектов могут составлять лишь должностные лица, осуществляющие процесс правоприменения, представляется неверным и исходит из того, что правонарушения и ошибки, совершаемые в уголовном судопроизводстве подозреваемыми, обвиняемыми, потерпевшими, свидетелями и иными субъектами уголовного процесса, встречаются не так часто и поэтому привлекают меньшее внимания, чем подобные деяния, допускаемые со стороны представителей органов расследования, прокуроров и судей. А относительно правонарушений этот же круг ограничивается еще и категорией деликтоспособности, что напрямую вытекает из обязанности установления виновности субъекта.

Чтобы быть способным нести ответственность за свои поступки, лицо должно иметь определенный уровень сознания. Необходимым признаком субъекта правонарушения является вменяемость, то есть наличие достаточного психического здоровья, при котором лицо способно понимать характер своих действий и их последствий и руководить своим поведением. Совершение действий либо бездействия, подпадающих под признаки объективной стороны уголовно-процессуального правонарушения, невменяемым лицом не образует состава правонарушения, а может рассматриваться лишь как объективно противоправное деяние. Так, если свидетель в ходе производства допроса дает ложные показания, при этом являясь невменяемым (о чем на момент проведения следственного действия не было известно следователю), то его действие нельзя признать уголовно-процессуальным правонарушением.

В свою очередь, ввиду того что для выявления наличия или отсутствия ошибки в уголовном судопроизводстве нет необходимости устанавливать виновность лица, то, говоря о субъектах, ее совершивших, нет никакой необходимости ограничивать их круг введением в понятие ошибки признака деликтоспособности.

Обобщая сказанное, следует отметить, что понятия уголовно-процессуального правонарушения и ошибки применительно к уголовному судопроизводству не являются равнозначными. Из приведенного сравнительного анализа данных категорий прослеживается, наряду с имеющимися сходствами по объекту посягательства, ряд черт, по которым эти понятия существенно отличаются друг от друга. Так, в частности, не совпадает природа деяний, образующих правонарушение и ошибку. Для правонарушения это всегда противоречащее установленным законом правилам деяние, а для ошибки совершенное деяние должно быть формально правомерным. Отличается и субъективное отношение допустившего их лица к данным категориям. Правонарушение — обязательно виновное деяние, ошибка же, напротив, имеет место при отсутствии вины. Да и круг лиц, могущих являться субъектами совершения правонарушения и ошибки, совпадает не полностью. Так как в отличие от субъекта ошибки для субъекта правонарушения обязательным признаком будет наличие у него деликтоспособности.

Следовательно, правонарушения и ошибки, в целом обозначая негативные явления и пробелы в уголовном судопроизводстве, являются самостоятельными и несовпадающими правовыми категориями, и несут в себе самостоятельную смысловую нагрузку, и обозначают отличающиеся в содержательном аспекте явления.