Когда человек не видит свои ошибки

Все ошибаются, иногда по мелочам: «Не надо заезжать в магазин, дома еще есть молоко». Иногда серьезнее: «Куда спешить, у нас полно времени до рейса!». Иногда по-крупному: «Что с того, что был дождь, я точно видел, как этот мужчина забрался в дом напротив».

Никто не любит признавать ошибки, важно, как мы себя ведем, когда оказываемся неправы. Если на самом деле в доме не осталось ни капли молока, застряли в пробке и опоздали на самолет, узнали, что невиновный человек отсидел пять лет по нашему ложному свидетельству?

Одни признают промахи и говорят: «Ты был прав, все-таки надо было купить молока». Другие в целом соглашаются, что были неправы, но выражают это нечетко, чтобы другой не почувствовал своего превосходства: «Мы успевали на рейс, но, как назло, попали в эту пробку. Ладно, в следующий раз выйдем из дома пораньше».

Защитный механизм искажает восприятие мира, чтобы снизить уровень опасности

Но есть те, кто категорически отказывается признавать ошибки, даже если перед ними неопровержимые доказательства: «Они выпустили его по результатам экспертизы ДНК, потому что другой лопух признался? Чушь какая, это был тот парень, я его видел».

Большинству наверняка знакомы первые два примера, потому что это типичная реакция на ошибки. Мы принимаем ответственность, полностью или частично, но не оспариваем факты. Не заявляем, будто молока достаточно, когда его нет, или что мы не опоздали в аэропорт, когда самолет улетел без нас. Но как насчет случаев, когда люди отрицают очевидное и не соглашаются, что неправы? Что претит признать промахи, из-за чего это происходит постоянно, почему они всегда отрицают, что могли ошибиться?

Причина в чрезмерном самолюбии. У некоторых до такой степени уязвимое эго, настолько хрупкая самооценка и слабая психологическая конституция, что они видят в этом угрозу личному достоинству. Допустить, что хоть в чем-то был неправ, принять реальность нестерпимо. Внутренний защитный механизм проигрывает комбинацию, искажает восприятие мира, чтобы снизить уровень опасности. Этот механизм охраняет болезненно чувствительное «Я», изменяя факты на уровне мышления. Люди уверены, что не ошибались, и не чувствуют за собой вины.

В итоге они заявляют: «Утром было достаточно молока, я проверял. Значит, кто-то выпил». Когда им напоминают, что дома весь день никого не было, поэтому никто не мог этого сделать, они твердят: «Нет, мог! Я сам проверял, молоко еще оставалось». Выходит, в дом проникло привидение и уничтожило остатки молока.

В другом описанном случае они будут утверждать, что точно опознали злоумышленника, несмотря на результаты ДНК-теста и признания другого обвиняемого. Если им возразят, по-прежнему будут настаивать на своем или набросятся на всех, кто осмелится спорить, будут поносить источники достоверной информации. К примеру: «Эти лаборатории всегда врут, к тому же, как можно верить признанию какого-то преступника? Почему ты вечно принимаешь чужую сторону?»

Психологическая жесткость не признак силы, это показатель слабости

Тех, кто систематически ведет себя так, называют психологически неустойчивыми. Со стороны они кажутся решительными и непреклонными, а эти качества ассоциируются с силой. Но психологическая жесткость или ригидность не признак силы, это показатель слабости. Решительность — не сознательный выбор, таких людей подталкивает стремление защитить ранимое эго. Признавать оплошности неприятно, это удар по самолюбию. Чтобы смириться с реальностью и сказать «да, я ошибся», нужно немало эмоциональных усилий и смелости. Досадно, когда такое случается, но большинству удается это преодолеть.

Но люди, которые не умеют признавать, что неправы, и терпеть не могут малейшие намеки на свои ошибки, идут на поводу у болезненного эго. Им проще перекручивать реальность, восставать против очевидных фактов, чтобы отстоять свою правоту. Как относиться к такому поведению, каждый решает сам. Единственное, чего нельзя допускать, — принимать упрямство и отказ признавать ошибки за проявление силы и уверенности, это признаки уязвимости и психологической незрелости.

Источник: psychologytoday.com

Мы все совершаем ошибки и делаем это регулярно. Какие-то из них совсем незначительные, например, заключение: «Я уверена, что нам не нужно заходить в магазин, и дома есть еще много молока». Другие чуть более значимые: «Я уверена, что мы доберемся до аэропорта за полчаса, не нужно меня торопить». А какие-то из них имеют судьбоносное значение:«Я уверена, что видела, как этот человек проник в ваш дом. Да, было темно и шел дождь, но нет никаких сомнений, что он – тот самый грабитель, которого вы ищите».

При этом все мы очень не любим, когда вдруг оказывается, что мы были неправы, и это – всегда сильный эмоциональный опыт. Вопрос заключается в том, как мы реагируем, если узнаем, что дома на самом деле не было молока, дорога до аэропорта заняла полтора часа и мы опоздали, а человек, который, благодаря нашей уверенности отсидел пять лет в тюрьме, ни в чем не виновен.

Кто-то может признать свой промах: «Ой, молока оказывается не было, ты была права, когда говорила, что нужно сходить в магазин». Кто-то признается в своей ошибке как бы наполовину: «Дорога до аэропорта действительно занимает всего полчаса, всему виной пробки. Кто же знал, что в этот час уже будет столько машин? В следующий раз выедем пораньше». А кто-то будет до последнего отстаивать свою правоту: «Я по-прежнему уверена, что видела той ночью именно его. Полицейские отпустили его сейчас на основе теста ДНК и показаний другого свидетеля, но это же смешно! И то, и другое всегда можно подделать».

Первые два примера встречаются очень часто и вполне нормальны. Мы говорим реальные вещи: молока и правда не оказалось, а в аэропорт мы действительно приехали слишком поздно, из-за чего пришлось покупать новые билеты. В третьей же ситуации аргументация человека, который сделал ошибку, строится на отвержении реальных фактов: якобы тест ДНК ничего не значит. Между тем, этот тест – более весомое доказательство, чем показания все свидетелей вместе взятых.

Самое интересное, что человек, который так активно отвергает факты, делает это не единожды – такое поведение он демонстрирует постоянно.

Это происходит из-за того, что он имеет некоторые проблемы с самооценкой. То есть когда выясняется, что человек потерпел неудачу, но это воспринимается как травматика для эго. Чтобы избежать этой травмы, защитные механизмы психики искажают реальные факты, поэтому сам человек видит их не такими, как окружающие.

Например, в случае с молоком такой человек может утверждать: «Я был уверен, что молоко есть дома, потому что проверил утром его в холодильнике. Наверное кто-то выпил его после этого». Если выясняется, что дома никого не было, то человек скорее поверит в призрака, чем в то, что молоко он на самом деле проверял вчера утром, а не сегодня.

В случае с преступником и ДНК человек будет так же отпираться: «Еженедельно всплывают истории, когда предоставленные лабораторией результаты оказываются не совсем корректными. Как можно им верить?!».

Люди, которые постоянно демонстрируют такое поведение, имеют очень хрупкую психику.

Интересно, что окружающие воспринимают их с точностью до наоборот: видя, как рьяно человек отстаивает свою правоту, мы идентифицируем его как сильного. Между тем, такие люди вынуждены создавать видимость силы, чтобы скрыть свою слабость. Ведь, если вдуматься, признать свою неправоту, когда этого очень не хочется делать, – это гораздо более сильный поступок, чем продолжать защищаться всеми правдами и неправдами.

Как реагировать на таких людей? Каждый решает для себя сам. Главное, не забывать, что человек, отстаивающий свое мнение до последнего, на самом деле очень нуждается в поддержке и любви.