В нашей рубрике «Можем повторить?» мы рассказываем об ошибках нашей истории и о том, как они исправлялись, подумаем о том, как не наступить на старые грабли.
Первый русский император, которому в 2017 году исполнилось 345 лет, знаменит прежде всего своими громкими победами и реформами. Но были у него и обидные поражения. Всего через два года после Полтавской битвы царь отправился в Прутский поход против Турции, допустил при этом немало просчётов и вынужден был согласиться на потерю Россией выхода к Азовскому морю и построенного на нём флота. Но Пётр скоро извлёк из поражения важные уроки, которые с тех пор усвоила русская армия, когда ей приходится вести военные действия вдали от родины.
Саранча и окружение
Прутский поход начался летом 1711-го и не задался с самого начала. Длинный переход от реки Днестр до реки Прут пришлось совершать по выжженной степи в условиях недостатка продовольствия для людей и отсутствия корма для лошадей, который сжирала вездесущая саранча.
Трудности похода наложились на силу соперника: вместо 60 тысяч турок, которых ожидал увидеть в противниках царь, султан выставил в 2,5 раза больше – 150 тысяч. Пётр взял с собой в поход супругу Екатерину, но войска при нём было примерно 40 тысяч человек.
В июле 1711 года у злосчастной реки Прут царь и его армия попали в окружение, недооценив силу и коварство противника. Подвели его и союзники, на помощь которых он так надеялся в этом походе – молдавский господарь (правитель) Кантемир и валашский (румынский) господарь Брынковяну. С тех пор это последний такой случай в истории, когда глава государства во время войны оказывался отрезан от основных сил своей армии и от своей территории. К тому же армия оказалась практически без провизии, а лошади – без корма. Пришлось соглашаться на унизительные переговоры. Сам царь в отчаянии бегал по лагерю русских войск, бил себя в грудь и не мог выговорить ни слова, а сцена эта сопровождалась коллективным плачем офицерских жён, которых тоже взяли в поход.
Ловкий Шафиров
Турецкий султан и шведский король постарались выжать из досадной для Петра ситуации максимум возможного, но переговоры начались раньше, чем они сумели согласовать свои претензии. На переговоры о мире царь отправил хитрого прожжённого дипломата вице-канцлера Петра Шафирова. Всего за двое суток тот смог выговорить вполне сносные условия перемирия, особенно по сравнению с полученной от самодержца инструкцией. В крайнем случае Пётр готов был расстаться не только со всеми плодами своих побед над султаном и Карлом XII, но и отдать шведам Псков.
Россия в итоге вынуждена была расстаться с азовским побережьем и только что построенным флотом, взять реванш у турок удалось только в конце XVIII века при Екатерине II.
Обойдёмся без иностранцев
Царь был удручён тяжёлой и неожиданной неудачей Прутского похода. Уроки из поражения стали извлекать уже по горячим следам. Из армии уволили самых высокооплачиваемых иностранных офицеров и генералов, а все последующие военные кампании Пётр вёл уже с оглядкой на эту печальную историю.
Главный урок событий на реке Прут состоит в особой ответственности боевых действий вдали от родины: без надёжного снабжения армии всем необходимым их начинать не следует, крайне недоверчиво нужно относиться и к намерениям потенциальных союзников, надеясь в конечном счёте только на себя. Уроки эти, извлечённые царём Петром более 300 лет назад, актуальны и в наше время: боевые действия в Сирии дают по этому поводу немало почвы для размышлений…
Пётр I в 17 лет не умел считать, арифметические примеры делать. В то время, когда он в свои 17 лет писал в столбик, в это время его современники в Англии читали и наслаждались Ньютоном с его новыми открытиями. Как произошло, что вот этот полуграмотный человек сумел достичь таких невероятных результатов?
Он возглавил реформы, которые назревали, которые начинали происходить. Никаких голодных бунтов не было, не было никакого кризиса экономического. Наоборот, последние десятилетия 17 века, в общем, были вполне себе успешными. И собственно говоря, на этот жирок крестьянский Петр и опирался, проводя свои бесконечные войны, и обложил крестьян чудовищными податями, которых не было до него, собственно говоря, разоряя крестьян и надрывая всю экономику. Так в чем, собственно, была идея? Ну, появился первый университет – Славяно-греко-латинская академия. То есть никто не говорил, что реформы не нужны. Но идея слома всего, изничтожение тех ростков, точек роста. В данном случае что в итоге такого невероятного мы получили?
Это реформы ненависти к прошлому. А какое прошлое? Стрелецкие бунты и опасность, которая всегда над Петром висела, пока он был молод, будучи вторым царем. И он возненавидел вот это прошлое и в том числе то вполне благополучное, которое было.
И второе обстоятельство – это, конечно, империализм. Он изо всех сил стремился расширить пределы России и войти в общую группу немногочисленную тех, кто правит миром. Это очень важный момент. И ради этих двух причин произошло то, что произошло. И мы знаем, что ради, допустим, мировой революции то же самое происходило в позднейшее время.
То есть когда мы рассуждаем просто о том, что действительно в конце 17 века были такие жирные, упитанные годы, то чего тут, собственно, было так ломать? Но если мы введем вот эти два фактора, то мы увидим, что по-своему это, с его точки зрения, все это было оправданно.
Петр заложил основы современного государства, модернового. Ну, фактически он выстроил всю экономику под военные цели. То есть армия стала главным и единственным, я бы сказала, таким бенефициаром всего этого. Эта же неизбежность постоянного многовекового напряжения средств страны, малонаселенной и вынужденной отстаивать, охранять и постоянно расширять и без того непомерно растянутые границы, привела к тому, что население обращено было к отбыванию тяжелой государственной повинности того или иного рода. В каком-то смысле мы и сейчас живем в этой конструкции, когда все население, грубо говоря, существует для того, чтобы кормить армию.
Главная ошибка Петра… Он говорил: «Как бы я хотел сменить свое место русского царя на место английского адмирала. Как бы мне хорошо было». Он не ценил свой народ. Он вообще не видел в нем никаких начал цивилизованных и поэтому считал, что это палка. Вот это самый главный, существенный недостаток многих русских правителей, которые не верят в свой народ. Но когда у них там что-то в огне, то они вдруг начинают говорить «братья, сестры». Александр I вообще обратился «граждане», когда Наполеон пришел. Это вот это неумение ценить свой народ, использовать его действительно выдающиеся, как и у других народов, способности. Это главный недостаток.
Ориентируясь на Европу, Пётр I взялся преобразовывать Россию с невиданной до тех пор решимостью. За несколько лет он изменил практически все: начиная от календаря и заканчивая стилем одежды. Многие задаются вопросом, зачем Петру понадобилось ломать Россию?
Противоречивые реформы
Часть исследователей считает, что петровские реформы – своеобразная борьба с боярством, представлявшим ненавистный царю патриархальный уклад, другие видят в этом желание поставить Россию в один ряд с ведущими западными державами.
По-разному историки оценивают и суть реформ. Так, Василий Ключевский полагал, что Петр в своих реформах продолжил начатое его отцом Алексеем Михайловичем, Сергей Соловьев, напротив, подчеркивал революционный характер преобразований Петра.
«Западники» в России были и до Петра, однако, по мнению академика Александра Панченко «европейская ориентация Петра была иной, нежели у «латинствующих». Они были гуманитариями, он – практиком; они культивировали Слово, Петр культивировал Вещь».
Действенность и решительность петровских реформ была достаточно высоко оценена советской историографией. В Петре усматривают едва ли не первого революционера, рискнувшего пойти на ломку старых, тормозивших развитие страны порядков. У современных российских исследователей все чаще можно встретить критику начинаний Петра.
Публицист Александр Никонов считает, что Пётр, не обладая системным образованием и будучи человеком «не шибко умным, перенимал в Европе только внешнюю канву, поверхностные порядки, не замечая и не понимая глубинных основ европейского устройства и причин европейского цивилизационного отрыва».
Одной из задач петровских реформ было стремление выйти в Балтийское море. Но для историка и доктора философии Андрея Буровского это был совершенно ненужный шаг, ведь существовал Архангельск. «Но он Петра не устраивал – там жили свободные русские люди, а не холуи московские, – замечает Буровский. – Ему нужны были слуги, рабски преданные государству и лично ему».
Прошлись историки и по гордости петровской «европеизации» – российскому флоту. Буровский с возмущением относится к указу Петра об уничтожении Холмогорского флота из 600 судов, который не соответствовал голландским стандартам. Историк и лауреат Анциферовской премии Евгений Анисимов и вовсе замечает, что военные корабли, построенные Петром, «были весьма разнотипны, строились из сырого леса (и потому оказались недолговечны), плохо маневрировали, экипажи были слабо подготовлены».
Быть конкурентными
В условиях, когда Россию окружали сильные противники – Польша, Швеция, Турция, Персия, Крымское ханство, многочисленные кочевники Востока, страна нуждалась в мощной боеспособной армии. Да, в победоносной русско-польской войне (1654-1667 гг.) российская армия заставила с собой считаться, но на рубеже XVII-XVIII веков ее конкурентоспособность стала снижаться.
Публицист Валентин Жаронкин пишет, что в стране попросту не было средств, чтобы содержать регулярную армию. Россия испытывала дефицит практически во всем: в элементарных военных, юридических, технических знаниях, в инженерных кадрах, квалифицированных военачальниках, современном вооружении.
В 1630-х годах уже была попытка создать регулярную армию по западным образцам, однако оказалось некому воплотить эту идею в жизнь. Даже во второй половине XVII века русские регулярные полки учились по устаревшим западным уставам – где, к примеру, процесс заряжания мушкета был разбит на целых 94 приема. На Западе в это время такой же мушкет учили заряжать в 12 «темпов». По свидетельству русского изобретателя Ивана Посошкова, в бою русские солдаты больше надеялись на бердыш.
На западе мысль об экономической и военной отсталости России висела в воздухе. Даже такой далекий от политики человек, как немецкий ученый Иоганн Готфрид Лейбниц в 1670 году заметил, что будущее России – это стать колонией Швеции.
Петр, часто общавшийся с иностранными послами, все это прекрасно знал, и поэтому реорганизация армии для него стала самой насущной потребностью. И начал он свои военные реформы с того, что значительно увеличил расходы на содержание вооруженных сил. Если его предшественник Федор Алексеевич тратил из казны 46% на военные нужды, то при Петре расходы возросли до 80%. Петр готовился к затяжным войнам. Неслучайно из 43 лет петровского царствования 26 пришлись на войны с Турцией и Швецией.
Царь не настоящий
Дмитрий Мережковский в своей работе «Антихрист» одним из первых выдвинул версию о подложном царе, обратив внимание, что после возвращения из «земель немецких» у Петра полностью изменились внешность и характер.
Среди сторонников теории о подмене царя во время «Великого посольства» были публицист Николай Левашов, кандидат физико-математических наук Сергей Салль, ее выдвигали соавторы «Новой хронологии» Анатолий Фоменко и Глеб Носовский.
Согласно наиболее популярной версии, подмена Петра была организована некими влиятельными силами в Европе с целью ослабления России. В качестве доказательств приводится не только различие портретов Петра до поездки и после, но и отсутствие в составе вернувшейся делегации тех, кто отправился с царем в поездку, за исключением Меншикова.
Конспирологи утверждают, что приехавший в Россию царь плохо говорил по-русски и ненавидел все русское. Если до поездки Петр ставил целью расширение России в сторону Черного и Средиземного морей, то по возвращении его стало интересовать только Балтийское побережье.
По мнению сторонников конспирологической версии, все это делалась для того, чтобы руками России сокрушить набирающую мощь Швецию. В этом якобы были заинтересованы Польша, Дания и Саксония не имеющие возможность противостоять Карлу XII.
Исследователь Евгений Байда организатором подмены Петра называет французское правительство. Перенаправив интересы России на север, они отводили угрозу от Турции, союзника Франции. Однако, согласно Байде, первоначально заговорщики не пытались убить Петра, намереваясь использовать его в качестве объекта шантажа.
Читайте наши статьи
на Дзен
https://ukraina.ru/20210109/1030184053.html
В Европу прорубил окно не там, где надо. Стратегическая ошибка Петра Первого
В Европу прорубил окно не там, где надо. Стратегическая ошибка Петра Первого — 13.07.2022 Украина.ру
В Европу прорубил окно не там, где надо. Стратегическая ошибка Петра Первого
Как известно, 1 января как начало нового года было одним из множества нововведений царя Петра. Но не эта календарная реформа, конечно же, была главной. Именно царь Петр определил развитие России на столетия вперед. Однако был ли избранный им вектор оптимальным?
2021-01-09T02:30
2021-01-09T02:30
2022-07-13T11:11
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/103018/41/1030184121_0:368:2012:1500_1920x0_80_0_0_fb1f093e00d292fed3be2c27854356cd.jpg
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2021
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://cdnn1.ukraina.ru/img/103018/41/1030184121_0:179:2012:1688_1920x0_80_0_0_1521ba2f7f08a9ff050002958b01ab63.jpg
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
история
В Европу прорубил окно не там, где надо. Стратегическая ошибка Петра Первого
02:30 09.01.2021 (обновлено: 11:11 13.07.2022)
Как известно, 1 января как начало нового года было одним из множества нововведений царя Петра. Но не эта календарная реформа, конечно же, была главной. Именно царь Петр определил развитие России на столетия вперед. Однако был ли избранный им вектор оптимальным?
В 1696 году, вскоре после взятия турецкой крепости Азов в устье Дона, Петр распорядился начать строительство на мысу Таганий Рог гавани для военно-морского флота, которая должна была стать плацдармом для дальнейшей российской экспансии на юг.
Сегодня планы Петра основать новую столицу в Таганроге — это нечто вроде местной легенды провинциального городка, но с точки зрения геополитики конца XVII века этот выбор представляется куда более оправданным, чем последующее решение Петра рубить окно в Европу на севере.
Не откажись Петр от своих замыслов на юге, Россия смогла бы гораздо раньше интегрировать Причерноморье и Северный Кавказ, что, возможно, позволило бы ей войти в эпоху промышленной революции без опоздания, а Османская империя утратила бы статус главного геополитического соперника России гораздо раньше.
Недолгий триумф Азовских походов
Азовские походы Петра I 1695-1696 годов зачастую воспринимаются в контексте исключительно российской истории, хотя в действительности это был лишь один из эпизодов «восточноевропейской реконкисты» — контрнаступления христианских монархий на Османскую империю, которая в середине XVII века по-прежнему угрожала Вене, а России полностью блокировала выход к Черному морю.
Точкой отсчета для этой реконкисты стал 1684 год, когда после поражения турок под Веной Австрия вместе с Речью Посполитой и Венецией организовали Священную лигу против Османов, а спустя два года к этому альянсу примкнула и Россия.
Поначалу действия союзников складывались не слишком удачно. Русские войска в 1687 и 1689 годах совершили два тяжелых и не принесших территориальных приобретений похода на Крым, хотя в результате Москва окончательно прекратила выплачивать дань Крымскому ханству, а войска хана были заперты на полуострове и не могли поддержать турок на Дунае.
Одновременно австрийцы, развернув наступление на юго-востоке, захватили Буду, потом Белград и быстро заняли практически всю территорию нынешней Сербии, но турки смогли реорганизовать свою армию и уже в 1690 году практически восстановили статус-кво. Вскоре после этого, когда решение перейти в австрийское подданство приняла Трансильвания, австрийцам удалось закрепиться на Дунае, в крепости Петроварадин (ныне — часть сербского города Нови-Сад), однако на новый решительный прорыв на Балканы они не отваживались.
Активные военные действия возобновились в начале 1695 года, когда после смерти османского султана Ахмеда II его преемник Мустафа II лично возглавил армию, выдвинувшуюся на Белград, чтобы дать решающее сражение австрийцам. В результате турки получили войну на два фронта, потому что Петр, проанализировав причины неудачи походов на Крым, для захвата которого у русской армии еще не было нужных ресурсов, принял решение атаковать Азов — крайний северо-восточный форпост Османской империи.
Первый Азовский поход 1695 года, как известно, окончился неудачей, но спустя год Петр смог собрать вдвое большую армию численностью 70 тысяч человек, и турецкая крепость пала. В отличие от предыдущих попыток овладеть Азовом, на сей раз на стороне России было важнейшее логистическое преимущество: подвоз всего необходимого огромному по тем временам войску осуществлял построенный на верхнем Дону первый русский флот.
Вслед за потерей Азова турки потерпели поражение и на западном фронте. 11 сентября 1697 года 80-тысячная турецкая армия была наголову разбита 50-тысячной армией принца Евгения Савойского на берегу реки Тисы, левого притока Дуная, после чего путь на Балканы для австрийцев вновь был открыт, и уже вскоре они захватили Сараево.
Победа в битве на Тисе, одержанная благодаря линейной тактике армии принца Евгения, сразу же привлекла внимание Петра. Новый российский воинский устав «Краткое обыкновенное учение» был подготовлен австрийцем Адамом Вейде, майором Преображенского полка, который участвовал в этом сражении.
Казалось бы, после этого коалиция должна была развивать свой необычайный успех, но другие европейские державы участвовать в дальнейшем изгнании турок из Южной Европы явно не стремились.
В ходе Великого посольства 1697-1698 годов Петр рассчитывал заручиться поддержкой Голландии и Англии, но этот расчет оказался тщетным: обе эти страны уже держали в уме предстоящую Войну за испанское наследство, неизбежную после смерти бездетного испанского короля Карла II. Зато для голландцев и англичан было крайне выгодным начало большой войны против Швеции: это позволило бы избежать включения грозной шведской армии в войну за испанский трон на стороне их главного противника — Франции.
Не испытывала особого желания продолжать войну с Османами и Австрия. В начале 1699 года она подписала с турками мир в сербском городке Сремски-Карловци, закрепив за собой всю Венгрию и Трансильванию, и уже через несколько месяцев, когда Карл II наконец отправился в мир иной, Священная Римская империя вступила в затяжную борьбу за испанский престол.
Россия также пошла на переговоры с турками, потребовав от них уступить не только фактически захваченные в ходе Азовских походов территории, но и Керчь, благодаря контролю над которой Троицкая крепость на Таганьем Роге (ее строительство началось в 1698 году) действительно приобрела бы стратегическое значение. Турки пустить русских в Крым отказались, и перемирие в Константинополе посольством думного дьяка Прокофия Возницына было заключено всего на два года.
Однако к тому времени Петр уже принял решение развернуть вектор экспансии с юга на север, и в июле 1700 года с Османской империей был заключен уже 30-летний мир, по которому за Россией оставались только Азов, Таганрог и ряд других территорий на побережье Азовского моря.
Возможностью компенсировать недавние поражения турки воспользовались практически сразу, отказавшись предоставить России право свободного плавания в Черном море. А вот Россия, втянувшись в Северную войну, практически свернула экспансию на южных рубежах, хотя перспективы для ее наращивания на тот момент были совершенно реальные.
Султан Мустафа II после серии поражений отошел от дел, покинув Константинополь, и в августе 1703 года в столице Османской империи началось восстание, которое закончилось его свержением и возведением на престол брата Мустафы Ахмета III, которому пришлось потратить несколько лет на консолидацию личной власти.
Но Петр в это время, как известно, занимался возведением новой столицы на пустынных берегах Невы и территориальными приобретениями на Балтике, так что благоприятная возможность возобновить наступление в Причерноморье была упущена. Не удалось извлечь никаких ощутимых выгод и из борьбы за власть в Крымском ханстве, где за десять лет начиная с 1699 года произошло пять смен верховного правителя.
Очередной повод для войны с Турцией возник после разгрома шведов под Полтавой, когда король Карл XII и украинский гетман Иван Мазепа нашли убежище сначала в Бендерской крепости на Днестре — еще одном северном форпосте Османской империи. Ахмет III некоторое время не мог принять решение в ответ на требования России удалить Карла из его владений (Мазепа тем временем скоропостижно умер), и решающими контраргументами для султана стали позиция французского посланника в Стамбуле и требования крымского хана Девлета II Гирея обезопасить Крым от русской угрозы.
В ноябре 1710 года Османская империя объявила Россию войну, которая фактически перечеркнула все предыдущие достижения на южных рубежах. Прутский поход Петра в середине 1711 года привел к окружению русской армии, вдвое уступавшей по численности войскам турок и крымских татар, и спасти ситуацию удалось только путем уступок всех территориальных приобретений периода Азовских походов.
Азов туркам вернули в первозданном виде, Троицкая крепость была срыта, а созданный на Азовском море флот уничтожен. Окончательный мирный договор с турками, заключенный в 1713 году, также предполагал передачу под юрисдикцию Османской империи Запорожской Сечи.
Цена упущенной альтернативы
Как могли бы развиваться события на южных рубежах России, если бы Петр на кураже от успеха под Полтавой не поспешил выступить в Прутский поход, можно представить довольно отчетливо, даже несмотря на то, что альтернативная история — занятие неблагодарное.
После внезапной смерти от оспы в апреле 1711 года австрийского императора Иосифа I в Войне за испанское наследство возникла непредвиденная коллизия. На престол Священной Римской империи взошел брат Иосифа эрцгерцог Карл, который одновременно был и претендентом на испанский трон.
Для Англии и Голландии, которые выступали на его стороне, такое развитие событий было неприемлемым, поскольку единая монархия Габсбургов вновь получила бы возможность контролировать половину мира, как это уже было в середине XVI века при императоре Карле V. Поэтому англичане и голландцы поспешили выйти из войны, и в итоге испанский трон достался Бурбонам в лице Филиппа V, внука «короля-солнца» Людовика XIV.
«Внеплановое» завершение Войны за испанское наследство развязало австрийским Габсбургам руки на их юго-восточных границах, тем более что теперь головокружение от успехов настигло турок. Сразу же после подписания мирного договора с Россией Османская империя решила вытеснить венецианцев с плацдармов, которые они контролировали на побережье Эгейского моря и в Далмации и после того, как турки захватили Морею (Пелопоннес).
На помощь Венеции пришла Австрия. В августе 1716 года под Петроварадином Евгений Савойский нанес турецким войскам еще одно жесточайшее поражение, и по условиям заключенного два года спустя Пожаревацкого мира Австрия получила обширные земли, ныне находящиеся на севере Сербии (включая Белград) и западе Румынии.
К каким последствиям могла бы привести Османов новая война на два фронта с участием России, можно только догадываться. Так или иначе, после этого поражения, положившего начало территориальной дезинтеграции Османской империи, за ней быстро закрепилась репутация «хронического больного» Европы.
Россия тем временем приобрела небывалый геополитический престиж как победительница Швеции, чья армия еще недавно считалась самой грозной в Европе, но цена этой победы была слишком высока.
По оценке современного российского историка Сергея Нефедова, Петровские реформы были оплачены увеличением налогов на поместных крестьян в 5-6 раз и увеличением расходов на армию в 2,5 раза. А после того, как главная декларируемая Петром задача — создание сильной армии — была решена, царь переключился на еще более дорогостоящую затею — строительство новой столицы на пустом месте в экстремальных климатических условиях и создание при ней нового флота.
Тем самым, констатирует Нефедов, Петр взвалил на экономику России тяжелое бремя, которое и при нем, и после него препятствовало решению актуальных хозяйственных задач. Фельдмаршал Миних утверждал, что в Северную войну «от неприятеля столько людей не побито… сколько погибло при строении Петербургской крепости и Ладожского канала».
О том, чем обернулся модернизаторский экстремизм Петра, свидетельствуют события, развивавшиеся сразу после его смерти.
Уже в 1726 году Верховный тайный совет признал, что крестьяне — главная налогооблагаемая база государства — оказались в «крайнем всеконечном разорении», в связи с чем пришлось срочно снижать налоги и расходы на армию. При Петре II столицей России фактически вновь стала Москва — Петербург на несколько лет был заброшен, а построенный там флот сгнил.
«Петербург — это часть тела, зараженная антоновым огнем; если ее впору не отнять, то пропадет все тело», — утверждал один из «верховников» князь Дмитрий Голицын.
Решение Петра строить новую столицу на севере имело и еще одно плачевное последствие: огромные ресурсы, лежавшие под ногами на южных рубежах России, фактически оказались невостребованными еще очень долгое время.
Например, о том, что в бассейне Северского Донца находятся огромные залежи каменного угля, Петру стало известно еще во время Азовских походов, а открытие Криворожского бассейна железных руд не заставило бы себя ждать, если бы продвижение на юг не было остановлено после катастрофы на Пруте.
В результате крупнейший центр передовой металлургии мог бы возникнуть на юге России гораздо раньше, не говоря уже о тех огромных возможностях, которые открывали причерноморские степи для земледелия. Издержки прорубания южного окна в Европу были неизмеримо ниже, но действия Петра плохо подчинялись подобной логике.
Печальная ирония истории заключалась в том, что преемникам Петра уже очень скоро пришлось заниматься работой над его ошибками.
Следующая война с Турцией началась уже в 1735 году, когда Россия наконец решила использовать в своих интересах очередную османскую смуту — свержение Ахмеда III. Коалиция со Священной Римской империей была возобновлена, однако у австрийцев больше не было такого полководца, как Евгений Савойский, и организовать эффективную войну на два фронта не удалось.
Взятие Хотина и Ясс войсками Миниха нивелировало крупное поражение австрийцев в июле 1739 года, за которым последовал бесславный односторонний мир, вернувший Сербию под контроль Османов. России пришлось довольствоваться возвращением Азова без крепостных укреплений и правом вести торговлю в Черном море на турецких судах.
Задача полноценного закрепления в Причерноморье вновь была отложена — почти на полвека, до времен Екатерины II, но геополитическая картина к тому времени уже принципиально изменилась.
Англия уже практически добилась своей цели — превращения в мирового гегемона, задача формирования широкой антиосманской коалиции в Европе больше не стояла, и Россия могла включиться в новую конфигурацию мировой системы только в роли полупериферии.
Петр Первый — первый Император Всероссийский. Художник Жан-Марк Натье, 1717 г.
Петр I — последний царь всея Руси из династии Романовых, первый Император Всероссийский, великий реформатор и личность неоднозначная. Он вытащил Россию, буквально за бороду, из затянувшегося средневековья и пинком загнал в новое время. В истории больше известны великие петровские начинания, но были у царя и великие провалы – как в государственных начинаниях, так и в личной жизни.
Петровская образовательная реформа провалилась
Одна из известнейших реформ Петра I – «образовательная реформа», которая оказалась полным провалом. Будучи яростным западником, Петр I старался привить у дворянства тягу к знаниям. И дворяне, и их дети должны были учиться. Это требование распространялось и на духовенство. Указ о 1714 года, который вводил всеобщую учебную повинность (не распространялась она только на крестьян) гласил «без свидетельства об окончании обучения жениться не допускать и венечных памятей не давать». Те, кто не хотел постигать науку, облагались штрафами, их забирали на военную службу, а некоторым даже запрещалось жениться.
Учебник времён Петра I. Самуил Пуфендорф «Введение в историю европейскую». Перевод с немецкого. Титульный лист. 1718 г.
При Петре I было открыто 42 «цифирные школы», 50 епархиальных школ, «архиерейские» и гарнизонные школы, появилась Российская Академия Наук. Но свою главную задачу — создать единую внесословную систему образования – Пётр I осуществить так и не смог.
Пётр I не смог победить бороды и баню
Общеизвестный факт — Петр I запретил носить бороды. Впрочем, на самом деле запрет на бороды был частичным, бороды облагались налогом. Чем выше было сословие «бородачей», тем больше был налог: дворянская борода оценивалась в 60 рублей, купеческая – в 100 рублей, а холопья – в 30 рублей. Ещё одна русская «святыня», на которую замахнулся прогрессивный русский царь – бани. Их тоже обложили налогом. По указу 1704 года первостатейные купцы и думные люди должны были с домашних бань платить по 3 рубля, а крестьяне – по 15 копеек. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что общественные бани царь Пётр поощрял. Указ от 11 мая 1733 года гласил: «завести в Москве лечебную баню» (сегодня сказали бы спа-салон). Хозяину рекомендовалось держать умеренную цену и запрещалось предлагать посетителям водку и вина.
Насильственное бритье бород. Лубок XVIII века.
Пётр I не смог накормить соотечественников картошкой
Картошка — ещё одна петровская новация. Началось всё, якобы с мешка картофеля, который Пётр I отправил из Голландии графу Шереметьеву со строгим приказом обязательно разводить его в России. По незнанию люди ели не корнеплод, а «зелёные помидоры», которые оставались на стебле растения после цветения. Письменные источники свидетельствуют о том, что такой «цветочной похлебкой» отравилось немало людей, что популярность картошке не добавило. «Огородной» культурой в России картофель стал только при Екатерине II, которая в 1760-х решила, что «земляное» яблоко может быть полезным в голодные годы. Первым по поручению царицы картошку у себя на огороде начал разводить небезызвестный Абрам Ганнибал, а в 1765 российский Сенат издал указ о массовом продвижении картофеля в крестьянских хозяйствах. Для этого из Германии в Москву даже выписали 57 бочонков клубней и разослали их по российским волостям для разведения.
Стоматолога из Петра I не вышло
Многие историки склонны утверждать, что неимоверный интерес Петра ко всему и сразу, сыграл с ним злую шутку. Петр I интересовался таким огромным количеством вещей, что его познания по многим вопросам были весьма поверхностными. Впрочем, это не мешало императору заниматься, например, медициной. Так, Петра I увлекала стоматология, и он собственноручно рвал своим приближённым больные зубы. То ли от азарта, то ли по незнанию император мог вырвать при этом и несколько здоровых зубов.
Стоматологические инструменты времен Петра I
Пётр I так и не научился плести лапти
Еще одним предметом непомерного интереса царя были лапти. Петр I был настолько очарован этим мужицким ремеслом, что захотел его освоить. Однако, сколько ни пытался император, постичь эту науку у него так и не получилось. «До всего Царь Петр дошел сам, а над запятником лаптя задумался и бросил. В Петербурге недоплетенный царский лапоть хранят и показывают», — говорили в народе.
Плетение лаптей — традиционное русское ремесло
Пётр I не смог создать крепкую семью
Самой, пожалуй, большой личной неудачей Петра I была его семья. Несмотря на безмерную любовь к своей супруге, Петр I не брезговал походами «налево». Екатерина I тоже позволяла себе интрижки, самой известной из которых стала связь камер-юнкером Виллимом Монсом. Петр I, узнав об этом, Монса приказал колесовать (палачи и пытки в России были всегда), будто за казнокрадство. Потом прелюбодею отрубили голову, заспиртовали её и на несколько дней оставили в спальне царицы. После этого общаться супруги прекратили. Дети же Петра, в отличие от своего отца, который славился прекрасным здоровьем, были на редкость болезненными. Все это не давало императору такого необходимого в океане государственных забот и интриг душевного покоя.
Император Пётр I и Императрица Екатерина I
Пётру I не удалось реализовать свой дизайнерский проект
По окончанию «Северной войны» Петр I хотел, чтобы на большинстве фонтанов Петергофа фигурировала скульптура Геракла, скручивающего многоглавую гидру. Это должно было символизировать победу России над шведами. Но дизайнеры того времени, нашли куда более символичное воплощение этой победе. Полтавская битва произошла в день святого Самсония Странноприимца, а на шведском гербе фигурировал лев, вот и решили установить фонтан «Самсона раздирающий пасть льву».
Самсон, раздирающий пасть льву. Петергоф
Высокий рост мешал Петру I во многих делах
Согласно описанию современников, Петр I был очень высокого роста — около 2000 см. Он на голову выделялся в любой толпе, был крепкого сложения и отличался прекрасным здоровьем. Правда, высокий рост лишал его проворства и даже мешал в некоторых делах. Интересно, что при таком высоком росте размер обуви у царя Петра был всего 38.
Прутский поход – самая серьёзная военная неудача Петра I
В 1711 году, во время войны с Турцией, на реке Прут состоялось сражение, которое стало для Петра I «катастрофой», «конфузией» и «головокружением от успехов». Русская армия под командованием самого царя Петра (хотя номинально командующим был Шереметьев) оказалась в окружении турецко-татарских войск, которые имели существенное численное преимущество. Петр I вынужден был подписать мирный договор, по условиям которого пришлось возвратить территорию, завоёванную в 1696 году во время Азовского похода. Есть версия, что русское войско от неминуемой гибели спасла Екатерина I, отдав на подкуп визиря свои драгоценности. Подтверждением этого является тот факт, что в 1714 году Пётр создал новый российский орден освобождения, который вскоре назвали орденом святой великомученицы Екатерины. «Учинен в память бытности Ея Величества в баталии с турки у Прута, где в такое опасное время не яко жена, но яко мужская персона видима всем была», — сохранилась запись в документах.
Орден Святой Екатерины (лицевая и обратная сторона)
Смерть Петра I положила начало эпохе дворцовых переворотов
Последней неудачей Петра I стала его буквально предсмертная реформа о престолонаследии. 5 февраля 1722 российский император подписал указ, которым отменялся обычай передачи престола прямым потомкам по мужской линии. При этом допускалось, что своей волей монарх может назначить преемников любого достойного человека.
«… чего для благоразсудили сей уставъ учинить, дабы сіе было всегда въ волѣ правительствующаго государя, кому оный хочетъ, тому и опредѣлить наслѣдство, и опредѣленному, видя какое непотребство, паки отмѣнитъ, дабы дѣти и потомки не впали въ такую злость, какъ выше писано, имѣя сію узду на себѣ.»
Император Пётр I не успел назначить себе преемника. Смерть Петра I послужила началом эпохи дворцовых переворотов.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: